Тёмно-рыжий кирпич, из которого были сложены стены, с годами запылился, натурально став тёмно-серым. И чистить его, похоже, никто не собирался. Вокруг здания был разбит маленький парк, такой же мрачный и тенистый. А всю территорию окружала чугунная ограда.

В общем, берлога самого таинственного Приказа – после Тайного, конечно – выглядела под стать названию. И, судя по пустой набережной, люди предпочитали мимо лишний раз не ходить. Уж очень мрачной была репутация у меченых.

На проходной меня остановили два ратника в тяжёлой броне и с жутковатого вида автоматами. Называлась эта машинка «автоматическое нарезное ружьё фабрики Топорова». Или просто «топор». У этих ещё и порядковый номер был: двадцать второй.

Оружие было заточено под патроны, усиленные «тенькой» и опасные даже для высокоранговых двусердых. Ну и для отродий Тьмы, само собой. Но задача этих конкретных ратников явно состояла в том, чтобы, в случае чего, разобраться с мечеными.

И они такие были не одни в здании. Их хватало, кажется, почти на каждом этаже, где мне удалось побывать.

А побывать мне пришлось много где!..

Первым делом я, само собой, отметился в приёмной, где мне подсказали, куда идти дальше. Затем отправился в отдел кадров, где со мной пообщались сразу два специалиста – кадровик и психолог.

Следом пришлось поочерёдно посетить лекарский этаж, а затем – врачебный. В чём разница? А я сейчас объясню.

Получить звание врача в этом мире было сложно. Потому что врач здесь был в первую очередь не врачом, а учёным, который работает с целым парком специализированного оборудования. И не столько для лечения, сколько для изучения «теньки» и двусердых.

При этом сами они не пользовались «тенькой». И даже приборы применяли исключительно те, что работают без её участия.

В то время как лекари и знахари активно использовали «теньку» для лечения.

Едва вырвавшись из цепких рук местных эскулапов, я снова отправился в отдел кадров. Где и был удостоен общения с важным человеком. И не просто важным: это был царский поверенный в вопросах образования двусердых. Он, конечно, состоял в Тёмном Приказе, но мог докладывать в обход приказного головы, то есть своего начальника, напрямую царю.

Когда я пришёл, на столе этого старого боярина уже лежало моё личное дело.

И с того момента, как его читал Соболев, оно заметно подраспухло.

– Седов, значит… – задумчиво проговорил царский поверенный, перелистывая страницы. – Странный ты Седов, так-то…

– Нормальный, ваше благородие, – попытался оправдаться я.

– Не-не… Странный! – не поверил мне боярин. – Все так говорят!

И потыкал пальцем в моё личное дело, будто я его читал и знаю, кто эти таинственные «все».

– Отправим тебя, Седов, в училище! – наконец, сообщил вердикт боярин. – Будешь учиться.

Как будто в училище за чем-то другим идут… Нет, вообще-то идут! Заводить полезные знакомства, например. Но на первом-то месте, в любом случае, учёба!

– В загородном училище мест нет… – всё так же, будто мне это что-то говорило, продолжил боярин. – Направлю-ка я тебя в Покровское имени Василенко! Там тебе, дружочек, самое место!

Страшно звучит… Так-то… Будто в тюрьму распределил.

– Иди-ка в бухгалтерию, Седов! Получи там подъёмные. А потом вернёшься и заберёшь у моего доверенного документы для поступления.

– Разрешите идти?

– Да вали уже, так-то…

– Понял. Принял. Свалил, – не удержался я от того, чтобы поприкалываться.

Но боярин обо мне уже, похоже, забыл. Впрочем, стоило мне выйти от него, как настроение сразу поползло вверх.

Вы только вдумайтесь в эти слова: получить подъёмные в бухгалтерии. Они же как музыка звучат, ей-Богу!

Особенно «подъёмные» слух ласкают. Ура, деньги просто так дают!

Давали, похоже, многим. Перед бухгалтерией даже очередь небольшая скопилась. Пока ждал, когда позовут, и прикидывал, сколько мне денег не пожалеют дать, рядом со мной остановился мужчина.

– Ба! Какие люди! – произнёс он. – Федя, ты уже убил медведя?

С медведем-то меня давно уже достали, но я от резкого ответа удержался. И не зря.

Мужчиной, стоявшим передо мной, оказался тот самый боярин, что вытащил меня с заставы и помог «родиться». Паша, как его называл мой лекарь.

– Добрый день, ваше благородие… Простите, не знаю отчества! – поздоровался я, начиная подниматься.

Однако Павел хлопнул меня по плечу и сам приземлился на соседний стул.

– Да Павлом зови, на хрена мне все эти отчества и титулы? – хохотнул тот. – Не ожидал тебя встретить, малец…