Шрифт:
Тоже летящих… И раскидывающих во все стороны бумажные пакеты с мусором…
А ещё Костю – а он что тут делает?..
Марию Михайловну за его спиной…
Урядника со знакомыми городовыми, столпившихся у входа в переулок с оружием в руках…
Брызнувшие стёкла стрельчатых окон, выводивших в переулок…
Жизнерадостное голубое небо…
Белые барашки облаков…
Асфальт…
Небо с облаками…
Асфальт…
Небо…
Мусор…
Удар об стену…
Я попытался сгруппироваться…
Удар об асфальт…
То ли помогло то, что я сгруппировался, то ли просто повезло, но я даже ничего не сломал. Мою тушку протащило по земле, снова несколько раз показав мне небо и асфальт… А потом инерция движения закончилась, и я на секунду замер, пытаясь прийти в себя.
Хлопки выстрелов били по ушам. Выл кондитер, в которого, видимо, и попадали пули. А я, пересиливая себя, встал на четвереньки и поспешил к сестре. Прямо вот так, на четвереньках.
– Федя! – меня развернуло, и я уставился на Марию Михайловну, за которой появился Костя:
– А я тебе говорил, купи ствол! – заявил он.
– Федя, ты в порядке?! – Мария Михайловна чуть отстранилась, осматривая меня с ног до головы.
– Вроде живой же! – мелькнул на заднем плане урядник.
– Ты зачем в это влез?! – возмутился Костя, чуть тряхнув меня за плечо.
– София… – вспомнил я и повернулся к сестре, на которой уже склонились два городовых. – Сестрёнка…
Я вырвался и снова драпанул к ней.
– Федя, только не сейчас!!! – взвыла за спиной госпожа проректор.
Я ещё успел подумать: «А что не сейчас?». А через секунду понял, что не чувствую своего тела. Вот совсем. Хотя оно ещё двигалось, и глаза вроде были открыты, но…
Сознание уплывало. Его несло… Как на тройке с бубенцами!.. Эх, тройка! Птица-тройка, кто тебя выдумал? Знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи…
«Почему из памяти Андрея вечно лезет всякая дичь?» – подумал я, глядя на медленно, но неотвратимо приближающийся к моему лицу асфальт.
Том 1 - Интерлюдия II
– Нет! Нет… Только не сейчас… – Мария Михайловна бухнулась на колени рядом с учеником. – Только не сейчас…
– Маша, да что с тобой?.. – Костя обхватил её за плечи, чтобы поднять с земли, но, увидев льющиеся из глаз слёзы, сразу смутился и убрал руки.
– Мы же не успели… Не успели сломать… – тихо прошептала Мария Михайловна, спрятав лицо в ладонях. – Мы не успели… Два дня…
Урядник присел рядом с Фёдором, прощупал пульс, сощурился… И, тяжело вздохнув, глянул на Костю:
– Константин Петрович, это кризис… Перенапрягся парень…
– Не успели… Два дня надо было… – прошептала Мария Михайловна.
– Так… Что с девочкой? – строго прокашлялся Костя, посмотрев на городовых.
– Константин Петрович, ничего непонятно! – старший городовой Смолянинов оторвался от осмотра лежащей девушки и развёл руками. – То ли подсадил, то ли не подсадил…
– Да что там неясного-то может быть?! – возмутился Костя. – Где этот… Как его… Сладкий петушок?!
– Сдох, вашбродь! – бодро отозвались из конца переулка.
– Два дня… – прошептала снизу Мария.
– Да как сдох-то?! Мы ж его обычными пулями!!! – Костя вцепился в волосы и уставился на городовых, возившихся с трупом кондитера.
– Так сырой «тенькой» накрыло! – отозвался второй старший городовой Филимонов. – Парень на двадцать килокапель саданул. Тут бы и я сдох!
– Маша! Что он вообще тут делал?! – взвыл Костя, уставившись на проректора. – Зачем он… Маша!..
– Я не знаю… – Мария Михайловна стремительно приходила в себя. – К Феде сестра приехала… Он пропуск взял… Мне Лиза звонила и предупредила…
Они с Костей посмотрели на лежащую девчонку одновременно. Но силы задать вопрос нашлись только у следователя:
– Смолянинов! Личность установили?
– Так точно… Седова София Андреевна, вашбродь, – отрапортовал старший городовой.
– А-а-а-а-а! – нервы у Кости были не железные, и, сделав шаг к лежащему на боку мусорному баку, он от души его пнул. – Да что ж за день-то такой? Одного в кризис раньше времени вогнали, другую вообще…
Сделав паузу, он лично подошёл к лежащей девочке и прищурился.