Утром 22 марта {138} Митчелл Коэн, прокурор округа Кэмден, созвонился с полицией Сан-Хосе, в том числе и с шерифом Хорнбаклом. После получасовой беседы Коэн сообщил камденским репортерам, что намерен созвать расширенную коллегию присяжных, дабы предъявить Ласаллю обвинения в преступлениях, за которые его арестовали, и запустить процедуру его выдачи.

Ласалль намерен был оспаривать решение об экстрадиции в Камден, однако Коэна это не смутило. «Что бы там Ласалль ни творил, я все равно добьюсь его выдачи, — заявил прокурор. — Я начну формальную процедуру и позабочусь о том, чтобы его как можно скорее доставили в Кэмден». Однако Коэну еще нужно было заручиться согласием Альфреда Дрисколла, губернатора штата Нью-Джерси: тот как раз уехал в командировку, так что пришлось подождать.

В то утро в Калифорнии мировой судья Маршалл Холл председательствовал {139} на заседании, на котором Ласаллю предъявили обвинение в нарушении закона Манна. Судья определил залог в 10 000 долларов и назначил слушания на следующее утро. Адвокатом Ласалля выступал Мэнни Гомес, федеральным прокурором был Фрэнк Хеннесси.

Заседание началось в половину одиннадцатого утра 23 марта. Хеннесси объявил, что настоящее имя Ласалля — Фрэнк Лапланте: получается, одну из школ Салли посещала под именем родной дочери Ласалля и его настоящей фамилией.

Полицейские хотели привести Салли {140} в зал суда; она сперва воспротивилась, испугавшись, что вновь увидит Ласалля. «Я боюсь, я боюсь», — кричала Салли.

Мэй Смозерс, надзирательница по делам несовершеннолетних, которая и привезла Салли в суд, успокоила девочку, и в конце концов Салли, держа ее за руку, вошла в зал заседаний.

Она села футах в четырех от Ласалля, время от времени тайком на него поглядывала и отворачивалась всякий раз, опасаясь, что не выдержит и расплачется. Ласалль же смотрел на нее совершенно спокойно и ничего не говорил.

Салли начала давать показания, и судья Холл спросил:

— Ты чего-то боишься? Может быть, тебе что-нибудь нужно?

— Я хочу домой! — ответила Салли.

— Он ничего тебе не сделает, — заверил Холл.

Салли в очередной раз описала свои злоключения, начиная с кэмденского магазина полезных мелочей и заканчивая трейлерным парком в Сан-Хосе. Она сообщила суду, что все это время Ласалль вынуждал ее заниматься с ним сексом и закончилось это насилие только в Далласе. Ласалль тоже повторил свою версию событий и по-прежнему настаивал на том, что он родной отец Салли.

Судья Холл утвердил сумму залога в 10 000 долларов и приказал перевезти Ласалля в окружную тюрьму в Сан-Франциско.

На заседании также решилось, кто будет заниматься делом Ласалля. Хеннесси сообщил суду, что федеральные обвинения с него снимут, поскольку обвинение в похищении, которое выдвинули против него в Нью-Джерси, имеет преимущественную силу. Как бы то ни было, до суда Ласаллю предстояло сидеть за решеткой. Даже если бы он нашел сумму в десять тысяч долларов {141} , требовавшуюся для того, чтобы внести залог, этого было бы недостаточно: федеральные власти «задержали [Ласалля] по другим обвинениям до самой процедуры выдачи», написали в газете Courier-Post.

Салли вернулась в Сан-Хосе, в центр для содержания под стражей несовершеннолетних правонарушителей. Она так боялась, что Ласалля выпустят, что ей кусок не шел в горло. Надзирательница Смозерс рассказывала журналистам, что Салли «очень переживала, захотят ли родные видеть ее после того, что случилось». Салли разместили отдельно от прочих задержанных несовершеннолетних, поскольку, как сообщил газете Courier-Post анонимный сотрудник офиса шерифа, «у нас тут всякие ребята сидят, есть и отпетые, и мы не хотим, чтобы Салли с ними общалась».

В следующие дни Салли освоилась в центре для несовершеннолетних. Надзирательница Смозерс съездила с ней в магазин, купила девочке новую одежду, потому что старая, по ее мнению, никуда не годилась: «Одежда, которая была у нее в трейлерном парке, чистая, но очень уж поношенная, разве же так можно?» Смозерс также сказала, что Салли уже не волнуется насчет того, как ее примут родные. «У нее все мысли о том, как бы поскорее вернуться домой да что она там будет делать».

Служащие центра «считали себя обязанными заботиться о благополучии Салли до тех пор, пока власти штата Нью-Джерси не заберут ее домой», заявил анонимный сотрудник офиса шерифа. «К нам не раз обращались жители Сан-Хосе, предлагали, чтобы Салли до отъезда пожила у них, но мы убеждены, что там, где она сейчас, с ней ничего дурного не случится».

Полиция Кэмдена тем временем проверяла очередной ложный след: Салли рассказала шерифу Хорнбаклу, что вместе с ними в Балтимор ехала некая женщина, которую Ласалль называл «мисс Робинсон» и которая впоследствии исчезла. Полиция Кэмдена старалась соотнести свидетельства с тем, что было обнаружено ранее в ходе расследования. Они располагали доказательствами того, что Салли и Ласалль действительно провели какое-то время в Атлантик-Сити: в доме 203 по Пасифик-авеню были найдены неотправленные письма, фотографии, одежда и прочие вещи. Подкрепляли эти улики и показания Роберта и Джин Пфеффер, молодоженов из филадельфии, которые летом провели день с Ласаллем и Салли.