Мнение Татьяны Толстой:

«Наивно полагать, что продвигала Алексиевич белорусскую литературу, собственно, ее писательская карьера – это сборники якобы воспоминаний ветеранов войны (белорусских партизан) и воинов-интернационалистов. Причем, весьма паршивой и брехливой интерпретации. Раньше такой популярности у зарубежной публики журналист-писатель не вызывала. Теперь интервью многочисленные. И знаете, то еще испытание прослушать их все. Одни и те же слова и истории рассказаны американцам, полякам, итальянцам, немцам. Политика, политика, политика и опять политика. И так, как любят на Западе: жалкие бедные русские и белорусы, нищие и убогие, дикие. И еще Светлана Алексиевич не уставала говорить: «То Европа, перед которой надо открыть рот и думать, почему же мы такие дикари. Вот здесь идёшь по Бродвею и видишь, что каждый человек личность. Идёшь по Минску, Москве, ты видишь, что идёт народное тело». (Для Алексиевич Бродвей – город, столица, «по Бродвею» – она «личность», а «по Минску, Москве» – тело, не очень народное и женственное – прим.).

Тиражи книг Алексиевич сравнительно небольшие: «Время сэконд хэнд» – 2000 экз. (но 10-е изд., например, доп. тираж «Женщины Лазаря» и «Авиатор» – по 7000, «Козлёнок в молоке» – 7000, и цены: «Время сэконд хэнд» – 488 руб., в 2022 году – 1046 руб., собрание сочинений из 5 книг – 2364 руб., «У войны не женское лицо» – 665 руб. и т.д. Кстати, покупки книг Алексиевич после присуждения ей премии выросли в 30 раз. Издание Алексиевич («Время сэконд хэнд») – в рамках партнёрской парограммы ТД «БММ» и издательства «Омега-Л» – это тоже издательство, что издавало «Красное колесо» Солженицына. Западные (буквально) авторы (более писатели, чем Алексиевич): Камю, Кафка и Сартр… Кафка издан (новеллы: «В исправительной колонии» и «Превращение») в 1991 году в издательстве «Детская литература», как пример «распада души и сознания в условиях буржуазно-мещанской действительности» – и это не только политика, «надежда и абсурд» – по заключению Камю. Сартр – отказался от Нобелевской премии: «… в нынешней обстановке Нобелевская премия на деле представляет собой награду, предназначенную для писателей Запада или «мятежников» с Востока. Например, не был награжден Неруда, один из величайших поэтов Южной Америки. Никогда серьезно не обсуждалась кандидатура Арагона, хотя он вполне заслуживает этой премии. Вызывает сожаление тот факт, что Нобелевская премия была присуждена Пастернаку, а не Шолохову и что единственным советским произведением, получившим премию, была книга, изданная за границей и запрещенная в родной стране», при этом «был «увертюрой к современности», последним жрецом и могильщиком старой, погрязшей в психологии и идеализме французской культуры. Он набрасывает основы некой другой философии, раскрепощённой (философия – не голос культуры, а органический спазм), другой литературы, новоромантической, другой эстетики, освобождённой от образа и иконы».

Камю – лауреат Нобелевской премии – в чтении неодинаков: (сочинения, 1989г.) пьеса «Калигула» – трудно, «Посторонний», «Чума», «Падение» – вполне беллетристика.

Все трое экзистенциалисты, от них Алексиевич «страшно далека». И все они – пример «Заката Европы» (О.Шпенглер), в т.ч. – вырождения Франции.

Вот, собирался сказать несколько фраз, а получилось … как получилось.

И надо напомнить первых авторов антиутопии: Хаксли, Оруэлл, Замятин.

Вышел из магазина с черносливом в шоколаде (так на этикетке напечатано). Пробовал, но пока жив. Надо отметить, что пристрастие к сладкому – это один из многих недостатков или избытков. Кстати, рассказывают, что прежде московская «Ударница» выпускала в коробках действительно настоящий чернослив в шоколаде, даже внутри был орешек (разумеется, без скорлупы), и цена сакральная: 2 рубля восемьдесят семь копеек – ровно столько же стоила бутылка водки…

Вышел и повернул налево, однако, сообразил, что туда не надо. Вернулся на исходную и повернул направо. В нескольких шагах впереди – девушка (брюнетка в красном пальто и с ногами под ним) – так же из магазина, но опередила, пока он маневрировал со своим черносливом. Стучит по асфальту каблучками. Поравнялся и говорит:

– Что-то у нас с Вами не в такт…

Она фыркнула, улыбнувшись. Обогнал, обернулся – симпатичная мордашка в тёмных очках. Попрощался: Она улыбается…

Долго думал, пока шёл: неужели на него без очков от солнца смотреть невозможно?..

* * *

Забрался в маршрутку, прошёл, как обычно, к последним креслам, сел рядом с барышней (других свободных мест не было). Через несколько остановок барышня засобиралась выходить и обратилась, как это бывает с дурацким вопросом:

– Вы выходите?..

Ответил, не глядя:

– Я так к Вам привык, а Вы уже… – Потом посмотрел на лицо барышни и понял – зря сказал. Зимой у девушек, как известно, – спячка. Но некоторые уже осенью дремлют.

* * *

Пропускал подходящий слева трамвай, за панелью управления – блондинка. Переложил пакет с черносливом в левую руку, правую в перчатке приложил к козырьку кепки, блондинка с интересом посмотрела через стекло кабины и улыбнулась…

Картина и картина… Не называя авторов – они очевидны, следует указать названия других картин: «Происхождение мира» и «Происхождение войны».

Не останавливаясь на физиологии, необходимо отметить главное: что есть что и кто есть кто. На вопрос: зачем? первая картина и её автор подразумевают и абсолютно показывают место, откуда произошёл мир, пошли люди, родилось человечество. Опровергнуть это доказательно и разумно невозможно. Автор реалист и материалист.

Второе изображение, выполненное через 123 года после первой картины и являющееся «ответом» автору первой, самой картине и смыслу её – нелепо по своему названию, значению и назначению. Если задать вопрос: зачем?, на него не найдётся адекватного ответа, это тот случай, когда надо сказать: если не хочешь, чтобы тебя обманули, не задавай вопросов. Пожалуй, единственное, чем можно объяснить второе изображение – это присущее всему роду желание противоречить. И вот это-то, как раз, и есть происхождение войны.