– Честно говоря, – шёпотом проговорил я, – мне очень некомфортно сидеть со всеми за столом.

Я пытался избежать банкета всеми способами.

– Хорошо, – подумав, сжалилась Сильвия. – Давайте сделаем так. Вы будете присутствовать на открытии банкета, посидите за столом хотя бы первые десять минут, а я потом соберу вам тарелку и принесу в комнату, где вы спокойно поедите. Но тогда сейчас спуститесь к гостям и поддержите беседу. Вашему отцу это будет приятно.

Я кивнул и допил сок.

Она поправила мой галстук, причёску – убрала пару выбившихся прядей – и отобрала уже пустой стакан.

– А теперь ступайте.

Я смиренно выдохнул, прекрасно понимая, что Сильвия права. Убежать со званого ужина может юнец, но никак не будущий патриций Академии Святых и Великих. Набрав в лёгкие воздуха, как перед прыжком в воду, я спустился, натянул доброжелательную улыбку и отправился обходить дом, держа уже новый стакан с соком в руках и время от времени делая глотки.

Гости были повсюду: в холле, в гостиной, в столовой, даже во внутреннем дворике, окутанном приятным светом фонарей и украшенном топиарными фигурами из зелени. Стоял тихий гул, все разбились на компании по три-пять человек и лениво попивали алкоголь. Со всех сторон доносились фальшивый смех и нестройные отголоски светских бесед. Тут и там я слышал обсуждение Академии Святых и Великих, – дети многих присутствующих учились там или собирались поступать, – а также Пажеского корпуса в Септентрионе, главного конкурента Академии. Ещё обсуждали политику: как всегда утверждали, что вся Европа завидует нашей крепкой и слаженной вертикали власти, ругали врагов Октавии, несомненно желающих нам гражданской войны между чистокровными, полукровками и низшими. Уверяли: этому никогда не бывать, ведь чистокровные в Октавии – не пустое место, как в соседних странах.

Пока в столовой сервировали длинный стол, в гостиной поставили раздельные столики с бокалами шампанского, вина, сока, а из закусок там громоздились разные канапе, тарталетки, рулетики, фруктовые и сырные тарелки. По дому распространялся аромат горячей выпечки: кажется, Кэтрин и Фанни усердно трудились на кухне.

Недолго думая, я направился к ним, манимый сладким шлейфом. Стоило зайти на кухню, как от двери испуганно отскочила Фанни.

– О боже, господин Готье, простите, вы меня напугали!

– Всё в порядке? – занервничал я. – На тебе лица нет.

– Простите, как только узнала, что у нас команданте, потеряла всякий покой.

– Фанни, хватит, иди сюда, – тихо позвала её Кэтрин.

Она стояла в кухонном фартуке около высокого трёхъярусного белого торта.

– Красиво, – присвистнул я, подойдя.

– Это только начало. – Кэтрин указала на кондитерский мешок в руках. – Сейчас я ещё из шоколадного крема нарисую тёмную материю. Господин Готье, обещайте, что попробуете и потом скажете, как вам. Я с самого утра с ним вожусь.

– Обязательно.

– А я приготовила кексы, – поделилась Фанни. – Только никак себя в руки не могу взять. Надо их украсить, а в голове каша. Смотрите, даже пальцы трясутся! – Она продемонстрировала свою руку.

– Я говорила, чтобы ты перестала думать о плохом, – проворчала Кэтрин. – У нас много дел.

– Да как тут не думать, когда такой человек рядом?

– Команданте сюда заходил? – спросил я у Фанни.

– Нет, конечно. Да не дай бог! – Она что-то три раза шёпотом прошептала и стукнула ногой по полу – скорее всего какая-та старая октавианская примета полукровок. – Надеюсь, что он до такого не додумается, иначе я рухну в обморок.

– Он всех нас пугает, господин Готье. – Кэтрин отложила мешочек в сторону. – Мы на всякий случай отправили Лору в домик для прислуги. Так сказать, от греха подальше. Чарли дежурит у домика, он тоже переживает.

Я впервые лично столкнулся с тем, что наша прислуга боялась чистокровного.

– Вы с ним общались, да? – спросила Фанни, подойдя ближе. Она выглядела такой напуганной, словно говорила не о человеке, а о самом настоящем дьяволе.

– Да, – кивнул я. – Неприятный мужчина.

– У меня аж ладони вспотели от страха, когда я узнала, что его машина подъехала, – призналась она, судорожно вытирая руки салфеткой.

– Мистер Лафар вас не тронет, – пообещал я.

Кэтрин нежно улыбнулась.

– Спасибо вам, господин Готье.

– Хотите кексик? – спросила Фанни смущённо.

Следующие полчаса я провёл на кухне, поедая кексы, запивая их соком и наблюдая в окно за приезжающими гостями. Вышел из своего укрытия, только когда увидел машину близнецов и Леона. Встретившись, мы сразу ринулись вглубь дворика и укрылись подальше от толпы, – нас разделяли три топиарные фигуры в виде птиц и тёмной материи, – где я рассказал про мистера Лафара и его сына.

– Эллиот… – задумчиво произнёс Леон. – Кажется, я его знаю.

– Откуда? – удивлённо спросил Оливер, уперев руки в бока.

– Мы в детстве ходили в одну секцию по гимнастике, – объяснил Леон, – Он, я и Клив.

– Никогда бы не подумал, – признался я.

Выглянув из нашего укрытия, я оценил обстановку – все гости вошли в дом, и мы остались одни во дворе.

– Клив ходил с тобой на гимнастику?! – воскликнул Оливер.

– Получается, что ты знаком с мистером Лафаром? – Оливия скрестила руки на груди. Близнецы сейчас выглядели словно два детектива, допрашивающих Леона.