Шрифт:
– Всё сказал? – с раздражением произнёс я.
– Пошёл на хер, – бросил Клив. – Обещаю, это только начало. Будешь получать, как и Леон. Вы с ним, два придурка, прекрасно спелись. А ещё твой дружок-полукровка. – Клив смачно плюнул рядом с моей головой, чуть не попав на лицо. – Любитель черни. И дружок твой – чернокровка.
«Любитель черни?»
«Чернокровка?»
Я сжал кулаки, сдерживаясь из последних сил. Рёбра там, где он ударил ногой, пульсировали от боли, дышалось с трудом, но гнев затмил разум.
– Блевать при виде таких как ты хочется, – добавил Клив. – Чернь всегда гниёт. Кровь у них такая. А ты, я смотрю, любишь чернь. Кастрировать их всех надо, чтобы не плодились. И тебя вместе с ними!
Кастрировать… И тут я вспомнил, что отец говорил мне про принудительную стерилизацию низших. Родители Кливленда Маккинзи тоже состояли в Совете старейшин и поддерживали Фредерика Лира с его безумными законами.
Он хотел сказать что-то ещё, но, видимо, решил, что достаточно, – в любой момент кто-то мог появиться на парковке и застать нас за выяснениями отношений. Развернувшись, Клив направился в сторону лицея. Я не знаю, как оказался на ногах, учитывая, что бок горел. До меня не сразу дошло, что я хочу сделать, – лишь когда уже побежал на Клива. Я ударил его со спины, как и он меня до этого. Не самый честный приём, но я думал только о том, как с наслаждением обмокну его голову в грязь. Клив тоже не был готов к подобному – да я сам от себя не ожидал, но видимо, за годы жизни под одной крышей мы с Гедеоном всё же породнились: я тоже не мог сдержать гнев.
Клив распластался на грязном асфальте со странным удивлённым писком. Я со всего маху уселся на его спину, вцепился в волосы и зашипел:
– Повтори всё, что ты мне сказал, мразь.
– Моя рука! – промычал Клив.
Я схватил его крепче и окунул лицом в глубокую лужу, удачно оказавшуюся рядом. Он извивался, пытаясь меня скинуть, но я прижал его голову к асфальту – изо рта по мутной воде пошли пузыри.
– Это твоя кровь гнилая. – Я стиснул бока Клива ногами, не позволяя вырваться. – И я сделаю миру одолжение, если прямо сейчас утоплю тебя.
Он брыкался, но я всем весом навалился на него.
– Тронешь меня ещё раз, и тебе не жить! – приподняв его мокрую голову, рыкнул я, но тут будто очнулся.
Передо мной открылась страшная картина: Клив задыхался, пока я держал его лицо в воде. Отпустив его и резко поднявшись, я испуганно отскочил на пару-тройку шагов, а он, перевернувшись на спину, начал вымученно откашливаться. Его правая рука, при падении оказавшаяся, видимо, под животом, теперь была неестественно вывернута – я, навалившись сверху, придавил её.
– Ублюдок! – взревел Клив.
Я медленно подошёл и наклонился, не отрывая взгляда от его запястья. Изогнутое под странным углом, оно выглядело пугающе.
– Слушай, я это, – проговорил я тише, – погорячился. Давай помогу встать.
– Пошёл в жопу! – рявкнул он.
Отойдя, я принялся в оцепенении собирать тетради, искоса наблюдая за тем, как Клив пытается подняться. Бок не переставал болеть, дышал я с трудом, но решил предпринять ещё одну попытку помочь Кливу, прежде чем обратиться в больницу.
– Надо проверить твою руку. Кажется, она сломана.
– Завали хлебало, Хитклиф! – прорычал Клив. – Без тебя разберусь.
Он стоял, осматривал запястье и морщился от боли. На его лице остались царапины – это я так удачно приложил его об асфальт.
– Предупреждаю, что будешь получать каждый раз, как тронешь меня или моих друзей, – произнёс я напоследок, но по дрогнувшему голосу понял, что не произвёл должного эффекта. Клив меня и не слушал, его заботило сейчас совсем другое.
Держась за бок, я подхватил рюкзак и, прихрамывая, направился к машине. Чарли в шоке вытаращился на меня. Я сказал, что всё объясню позже, а сейчас лучше заехать куда-нибудь и провериться. Говорил я с трудом, так что Чарли сжалился и не стал доставать вопросами. Я надеялся, что отец ничего не узнает об этой драке. Обещал ему, что никуда не влезу, а сам…
Мои опасения подтвердились. Я получил ушиб ребра второй степени после того, как Клив ударил меня ногой. На моём теле была куча гематом, а рёбра адски болели. Потом я узнал, что Клив сломал руку, когда катался на велосипеде, и будет теперь ходить с гипсом. Я же сказал врачу и Чарли, что кубарем скатился с высоких ступенек. Никто, понятное дело, мне не поверил. Скрыть больное ребро от отца так и не удалось.
Всё же следовало родиться полукровкой или низшим – решать проблемы кулаками мне нравилось куда больше, чем тёмной материей.
8
– Это безумие, – заявил Кэмерон. – Я не буду в этом участвовать.
Я знал, что именно так он и скажет. К слову, участвовать не хотелось и мне.
– А что ты предлагаешь? – Скэриэл хищно уставился на него, выпуская табачный дым, затем потянулся к пепельнице. – Есть идеи получше?
Выглядел он максимально расслабленным, как будто предложил не сдаться Тони, а поиграть с ним в пинг-понг в выходные. Даже меня план шокировал, что уж говорить о Кэмероне, который, кажется, на дух не переносил Скэриэла и всё, что тот предлагал.