— Приеду, — сдержанно ответил он.

— Только не вздумай выяснять отношения, — предупредила я. — Помни — Алиса многое не вправе рассказывать. И потом, это пошло.

— Пошло врать мужу, — буркнул Герман, — но обмануть меня трудно.

Я поняла, что сердце его растаяло, и довольная отправилась в ванную.

— Завтра примчится твоя половина, — сообщила я утопающей в пене Алисе.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, с бессмысленной щедростью поливаясь моим шампунем. — Какая половина?

— Я имею в виду русскую пословицу: не все коту масленица. Погуляла вволю — бегом на бойню. Алиса сморщила свой точеный носик. — Фу, кошмар какой. Где ты откапываешь такие мерзости? И я еще должна гадать, что они означают.

— Не надо гадать, расшифровываю: завтра приезжает Герман.

Алиса как ошпаренная выскочила из ванны. Ее прекрасные синие глаза наполнились самым неподдельным ужасом. Я устыдилась, что испортила совершенное творение, потому что ужас не шел Алисе.

— Откуда ты знаешь? — закричала она.

— Я только что разговаривала с ним по телефону. Он не сердится и очень соскучился. Если будет задавать вопросы, все вали на меня, как на мертвую. Как истинная подруга, я вызвала огонь на себя.

— То есть? — спросила Алиса, вновь погружая в ванну свои обольстительные формы.

— А то и есть. Я сказала Герману, что ты все врала про Сибирцева.

— Это глупо. Зачем? «Глупо? Кто бы говорил».

— Исключительно из моих интересов, — пояснила я. — Я заставила тебя врать. Нормально?

— Нормально… И он поверил?

«Поверил ли мне Герман? Годы жизни с Алисой и не такому научат».

— Поверил, поверил. Завтра приедет.

Алиса растерялась.

— Завтра? Так скоро? А как же шашлыки? Маруся с Акимом пригласили нас на шашлыки.

Я разозлилась.

— О чем ты болтаешь? Какие шашлыки? Разве пристало тебе есть шашлыки с алкоголиком Акимом, когда ты можешь есть их в обществе своего интеллигентного и трезвого Германа? Алиса задумалась.

— Нет, — призналась она, — с Акимом интересно. Он такой, такой…

От восторга она не нашла слов. Я не стала ей подсказывать, я была потрясена неблагодарностью подруги. Герман, чистюля Герман, такой мэн и ни в какое сравнение не идет с замызганным алкоголиком Акимом. Вот и пойми после этого женщин. Бедные мужчины! Даже я не всегда понимаю своих сестер, так что же тогда говорить о них?

— Мне плевать, какой Аким. Мне плевать, чем он вас всех заворожил. Если я не приму меры, — разозлившись окончательно, завопила я, — то скоро появится гора трупов. Учти Алиска, следующие будут на твоей совести. И потом, хорошего понемножку, так что приготовься, милочка, к встрече с мужем. Завтра с Германом едем в Питер.

На следующий день в двенадцать часов (мы еще толком и проснуться не успели) примчался Герман. Я не захотела быть свидетелем супружеского примирения и под благовидным предлогом (за покупками) отправилась из квартиры вон.

Я опять бродила по Старому Арбату, ломая голову над чередой покушений и убийств. Версий прокручивалось много, но каждая имела какой-нибудь существенный изъян. Я не знала, как связать одно с другим. В конце концов решила, что кто-то ополчился на семью Волошиновых, а на меня покушались лишь для отвода глаз.

Я знала, что эта версия ненадежна и вряд ли долго просуществует, но надо же было хоть за что-то зацепиться моим уставшим от загадок мозгам.

Решив, что Алиса и Герман не молодожены и двух часов для выяснения отношений им вполне достаточно, я отправилась домой. По пути завернула в супермаркет купить что-нибудь в дорогу. Я застыла у прилавка с колбасами, изучая довольно разнообразный ассортимент, когда услышала за спиной:

— Вот так встреча!

Это Павел. Я забыла о нем совершенно. Мы не виделись с тех пор, как я променяла его на Артура.

— Как ты мог?! — с ходу набросилась я на него. — Как ты мог спать с Нелли да еще рассказывать ей про меня такие гадости?

— Какие гадости? — опешил Павел.

— Будто я влюбилась в Артура. Он рассмеялся.

— Я не видел Нелли сто лет и, если честно, готов не видеть еще столько же.

— И ты не приходил к ней после нашей последней ссоры в Питере?

— Не до того было.

— И не дарил Саньке самосвалик?

— К сожалению, не догадался.

— И не ночевал у Нелли?