— Что? Ты о чём? — волчица топает за мной.

Забегала. Чует, что жареным запахло. Да, девочка, это твой хвост горит.

— Ты прыгала по кустам, когда пара нашего альфы уезжала. И ничего не сделала, чтобы её остановить, — выплёвываю в лицо Захарии правду. — Ты единственная, кто на тот момент знал, когда и в каком направлении уехала девочка. Но ты ничего не сказала Кариму. Устроила целый спектакль.

— Откуда… — волчица растерянно хватает воздух ртом. — Откуда тебе это известно?

— О-ой, милая, у меня в этом лесу за много лет появилось столько информаторов, что тебе и не снилось, — дарю бете агрессивно-весёлый оскал.

— Я не знаю, кто ты такая, но ты меня достала! — кричит, сжав кулаки. — Я не стану ждать Карима. Я изгоняю тебя из стаи прямо сейчас!

— Лучше изгони из себя дьявола, которому ты продала душу, — добиваю последнюю бутылку об дерево. — Мне ты ничего не сделаешь.

— Я бета стаи! — визжит истерично.

— А я первая после Луны в стае, — шокирую Захарию. — Пока истинная пара нашего альфы не вернулась, я занимаю это место. По праву. По законам оборотней.

— Я поняла! — волчица заходится в смехе. — Ты сумасшедшая! Сдуревшая шаманка!

— Полегче, девочка! — беру хамку за косу.

— Ай! А-ай! Пусти!

Бедняжка пытается освободиться, но делает себе только больнее.

— Ты никогда не займёшь место первой после Луны в стае, — рычу. — Карим не будет с тобой. Я об этом позабочусь, — отпускаю волосы девчонки.

— Ненормальная! — тяжело дыша, Захария таращит на меня глаза.

— Мне плевать, что ты обо мне думаешь, — бросаю холодно.

Обхожу волчицу и иду к дому альфы. Пора привести его в чувство.

Когда волки из моей бывшей стаи привели Карима домой, я успокоилась и продолжила улаживать дела. Думала, что, оказавшись в стае, мальчик начнёт приходить в себя. Но Захария сделала всё, чтобы этого не случилось. Как только я об этом узнала, бросила всё и пришла. Надеюсь, я успела вовремя.

Переступаю порог дома альфы и словно в прошлое попадаю. Холодный пыльный полумрак, царящей здесь, забирается прямо в душу. Даже стены этого дома пропитаны моей болью. Куда ни глянь — везде воспоминания. Хуже, чем здесь, мне не было нигде. Но и лучше не было. Тут я обрела самое большое счастье, но его у меня отобрали…

— Захария! — голос мальчика доносится со второго этажа. — Ты принесла, что я просил?!

Совсем нюх потерял. Не может по запаху определить, кто зашёл в дом. Плохо дело.

Быстро поднимаюсь по лестнице, захожу в одну из спален и замираю. Лучше ослепнуть, чем видеть эту картину. Наш альфа не может встать на ноги: ползёт к двери на четвереньках и мычит. Зачем ты это делаешь с собой, Карим? Ты ведь сильный мальчик. Ты альфа.

— Вставай… — выдыхаю с дрожью. — Умойся и приведи себя в порядок.

Волк поднимает на меня плавающий взгляд, щурится — пытается понять, кто я:

— Я запретил заходить сюда всем, кроме Захарии, — рычит тихо, но очень зло. — Убирайся!

Крик забирает у Карима последние силы, и он грохается на пол. Невыносимо смотреть на него такого. Душа разрывается на части.

Подхожу к мальчику и пытаюсь его поднять.

— Вставай! Вставай сейчас же, Карим! — тяну тяжелого волка за руку.

— Да кто ты такая?! — отпихивает меня и снова встаёт на четвереньки. — Как смеешь ослушаться моего приказа?! Я сказал, чтобы ты убиралась отсюда! Пусть Захария придёт!

— Она не придёт, — прикладываю ладонь ко лбу, дышу часто. — Я её прогнала.

— Что?.. — Карим снова смотрит на меня затуманенными глазами. — Да кто ты, твою мать?!

— Шаманка я, — объясняю сухо. — Вставай!

Кое-как поднимаю альфу и веду в ванную. Из крана в раковину хлещет ледяная вода — умываю волка, а сердце кровью обливается. Забыл обо всём, забил на свою стаю. До ручки себя довёл. Так нельзя.

— Надо было лично смотреть, кого принимают в стаю… — вытирая полотенцем лицо, ворчит волк. — Ты, наглая шаманка, слишком много себе позволяешь.

— Я лишь пытаюсь вернуть стае вожака, — отбираю у мальчика полотенце. — Этим должна заниматься твоя бета, но она почему-то таскает тебе бутылки, — подталкиваю его к двери.

— Захария делает, что я сказал. Она выполняет мои приказы. А ты…

— А я сейчас заварю тебе трав! — перебиваю оборотня. — Придёшь в себя, и поговорим, — выдавливаю его из ванной. — Иди вниз, — показываю пальцем на лестницу.

Карим от такой наглости в шоке, но мне плевать. Или он будет делать, что я говорю, или я за себя не ручаюсь. Меня потряхивает от злости на этого дурного мальчишку.