Маша все еще пыталась сопротивляться, упиралась ладошками в каменную грудь соблазнителя, но сдалась, когда опытная рука проникла слишком глубоко, сбивая напором ограничитель скованности и условностей. Тело отказалось подчиняться разуму, откликаясь на резкие движения и ласковые прикосновения.

Алекс дразнил, подчинял и властвовал безраздельно, уводя сознание девушки в заоблачные дали любовного дурмана. Доводил до экстаза и отступал, чтобы услышать жалобное "Алекс" и требовательное "еще". И подчинялся, падая ниц и позволяя Маше путать волосы, судорожно сжимающимися пальцами.

Вдоволь насладившись мольбами, Алекс ускорил темп, тронул маленькую горошину и получил то, чего искал - Маша дернулась, тело мелко затряслось, со стоном выдавливая воздух из груди, и обмякло.

Не выпуская девушку из объятий, Алексей медленно провел губами, очерчивая контур подбородка. Маша не открывала глаза, все еще чувствуя мужскую руку у себя меж ног.

– У тебя здесь родинка, - прошептал Алекс, цепляя губами трепещущие ноздри аккуратного носика, и вылавливая маленькое объемное родимое пятнышко у основания черепа.

Маша коротко кивнула, все еще пытаясь вернуться к реальности.

– Я пришла пригласить тебя в кино, - прошептала гостья, справившись с дыханием.

Алекс плавно отстранился, не отпуская Машу, опасаясь, что ноги подведут подругу.

– Я сто лет не был в кино.

От томного, жадного взгляда Машу бросило в краску, словно школьницу на первом свидании, но взгляда она не отвела.

– Едем?

Вместо ответа Алекс прикрыл веки и коротко поцеловал в губы.

– Сейчас выгоню машину.

Маша поправила одежду, тряхнула головой, откидывая волосы назад и поспешила выйти на свежий воздух. По дороге пришлось держаться за стенки.

Машина была незнакома, но внушала уважение одним своим рыком. Нехитрые манипуляции с воротами и Алекс галантно открыл дверцу перед Машей, усадил и сам устроился за руль.

Говорить абсолютно не хотелось. Неправильность ситуации давила на мозги. К сожалению, неправильной она казалась лишь Маше, которая запланировала провести вечер немного по-другому и закончить его тем, с чего поход в гости начался.

Алексей молчал и сдержанно улыбался, глядя, как Маша нажимает кнопки и никак не может найти радиоволну по вкусу: мелодии сменяли одна другую, а тонкие пальчики продолжали беспощадно терроризировать магнитолу.

Отдохнувший и восстановившийся организм Маши требовал добавки. Рыжеволосую соблазнительницу бросало то в жар, то в холод, приходилось постоянно вытирать влажные ладони о джинсы и отгонять мысли о страстный поцелуях. Очередной судорожный вздох не укрылся от внимания мужчины - Алекс накрыл ладонью женскую руку, сжал пальцы.

Маше было достаточно этого прикосновения, чтобы поменять планы:

– Я не хочу в кино.

Резкий поворот и умопомрачительный вираж вдавили женщину в дверцу авто. Алексей нажал педаль тормоза и молча выпрыгнул из машины. В секунду облетел автомобиль и оказался у дверцы пассажира. Не давая опомниться, подхватил Машу и усадил на капот и сделал шаг назад.

Этот короткий перерыв в череде умопомрачительных поворотов разжег желание еще больше. Теперь Маша смотрела на Алекса совершенно другими глазами и, видимо, мужчина заметил перемену. Нарочито медленно сделал шаг вперед, остановился вплотную к машине, подтянул к себе, оказавшись между колен любовницы. Оказавшись в плену собственных желаний, Мари пыталась найти в глазах Алекса спасительную соломинку, за которую могла бы схватиться, но все больше тонула, утягивая за собой мужчину.

Вдалеке сверкнула молния, над головами грянул гром. Маша опустила взгляд на губы Алекса и невольно облизнулась. Губы раскрылись, призывая покориться богине любви. Уподобившись порыву ветра, мужчина взъерошил медные волосы и приник жарким поцелуем к тонким женским губам. Руки стальным кольцом обвили тонкий стан.

Маша упивалась силой, подчинялась чужой власти, просила взять себя в вечное рабство. Руки судорожно срывали пуговицы рубашки, заставляя раскрыть объятия, но лишь для того, чтобы обжечь кожу живота и груди.

На землю полетели джинсы, рубашки, первые капли дождя. Мраморная кожа статуэтки белоснежными разводами светилась на фоне загорелого мужского тела, обвивая лианами, составляла контраст на зависть мастерам-художникам. Волнами накатывало блаженство. Маша прижимала к груди голову мужчины, воспаряя к небу на гребнях удовлетворения. Когда дыхание сбивалось, Алекс останавливался, замирал, чтобы прочувствовать партнершу, и с первыми требовательными движениями женского тела подстраивался под ритм.