— Дамочка, вы не путайте, мы не волонтеры, мы деньги за свою квалификацию берем, — Мирко никогда легко не сдавался, если дело касалось денег, — и не надо нас пугать — мы можем на корабле отсидеться. У нас запас еды-воды месячный имеется.

— «Отсидеться»? — нервно хихикнула девушка. — От этого отсидеться не получится!

— И воздуха — дышать не передышать, — гнул свою линию мой упертый напарник.

Девушка на секунду задумалась.

— Хорошо. Думаю, что могу вам заплатить. Но только после того, как вы почините регенерацию воздуха!

— Э нет, мы так не работаем! Нам нужна предоплата…

— Я переведу деньги, а вы уйдете на корабль…

— Стоп! — Торги мне надоели. Я не против срубить легких деньжат, но не в том случае, когда сижу на бочке с порохом. У которой уже пылает шнур. — Мы восстанавливаем подачу воздуха, вы освобождаете «Ангела», так?

— И переводите нам десять тысяч динариев! — встрял Мирко.

— Десять? За один кислородный генератор?! А рожа не треснет?! Три, и точка!

— Меньше чем за пять…

— Заткнитесь вы оба! — У меня сдали нервы. — Останавливаемся на четырех. Нам нужно больше информации — что за кристалл торчит из палубы в соседнем отсеке? Почему люди ведут себя странно? Откуда взялись повреждения на станции?

— Я обязательно все вам расскажу. После ремонта.

— Не-е-е, — протянул Мирко, — так не пойдет. Мы должны знать, во что мы ввязываемся.

— Поймите вы, кретины! Я задыхаюсь! — В самодовольном тоне девушки появились истеричные нотки. — У меня банально нет времени на рассказы и разговоры!

— Значит, надо было десятку брать. А то и пятнашку, — расстроенно пробормотал Мирко.

— У тебя есть скафандр? Или другие источники для автономного дыхания? Подойдет все, даже кислородная медицинская маска. — Во мне «включился» спасатель.

— Есть немного кислорода. Но надолго его не хватит, а в отсеке уже спёртый воздух.

— Хорошо, мы поторопимся.

Голова Клер пропала.

— Пусть эта истеричка сама выбирается. У тебя есть резак, попробуем прорезать люк, пройдем в…

— Защитные турели, — я еще раз напомнил напарнику про готовые выскочить из-за панелей на потолке излучатели, — и потом она говорила, что может блокировать двери. И устраивать на нас ловушки.

— А также я могу прослушивать все ваши переговоры, — Клер появилась вновь, — и рада, что хотя бы у одного из вас есть мозги.

— Паршивка! — начал заводиться Мирко.

— Не брызгай слюной, у меня для вас бонус.

— Какой? Ты решила десятку сверху за свое спасение накинуть?

— Нет, я могу не только вас прослушивать и за вами подглядывать. В части секторов продолжают функционировать камеры наблюдения. Я буду вашими глазами и проведу вас безопасной дорогой.

— Отлично, веди! — поторопился сказать я, пока между Клер и Мирко не разгорелся очередной скандал.

— Хорошо. Возвращайтесь назад. Во втором отсеке поверните налево. Путь чист.

— «Путь чист»?!

— Но вам же ничего не угрожает, — попыталась оправдаться Клер.

— Значит, путь чист?! Ты вообще понимаешь значение слов «чист» и «чистота»?! Женщина, собери остатки мозгов — как это может называться чистым?

Мы стояли перед лифтом, который вел на верхние палубы. Дверца лифта пыталась закрыться, однако натыкалась на препятствие и отъезжала в сторону. Закрыться ей мешал обезглавленный труп, с обрубка его шеи в шахту лифта капала кровь. Там ее подхватывали воздушные потоки, и капельки багровой жидкости парили, то сливаясь в большие шары, то разбиваясь на части.

— Вы же спасатели, вы что, крови никогда не видели?

— Да, мы спасатели! Но не мясники же!

Зрелище, конечно, было тошнотворным, но я в своей карьере видел и более страшные вещи.

— Останови дверь лифта, — попросил я Клер.

— Сделано, — ответила она, и створка лифта застыла на месте.

Аккуратно, носком ботинка, я столкнул тело вниз.

— Подавай платформу, — обратился я к голографическому аватару.

— Только не снизу, а сверху, — торопливо добавил Мирко, — иначе труп к нам снова приедет.

По шахте к нам спустилась платформа лифта, мы зашли на нее и взялись за поручни, которые ограждали площадку. Платформа дернулась и поплыла наверх.

— Надо было ногами топать, — Мирко перегнулся через поручни и посмотрел вниз, — все системы на станции барахлят. Вдруг мы тудой упадем, в бездну?