Командор посмотрел на теневика. Он пару секунд размышлял над планом действий, хотя этого и не нужно было, ведь существовала специальная директива, связанная с противодействием напора мигрантов.

– Скажи, Антоний, почему мне поручено вести дела с этими маразматиками? А? Разве для них не нашлось человека более… терпеливого. Все же знают, как я не могу терпеть их.

– Приказ самого лорд-командующего. Ничего поделать не могу.

– Тогда слушай мой приказ, теневик Антоний, ты вот эту бумагу с прошениями доставишь в кабинет пятьдесят два, оттуда её прикажешь факсом или электронным письмом отправить брат–капитану на Сицилии… мне всём равно как, главное, доставьте ему сообщение.

– Факсом?

– Ты ещё здесь? – скоротечно и грубо прозвучал вопрос. – Выполняй!

– Есть, господин Командор, – хладно ответил теневик, поморщив лицо, от того, что его Командор, вместо того, чтобы отправить прошение по электронной сети полк–ордена, гоняет его с бумагой к единственному факсу, который до сих пор держат из–за него.

– Подожди, Антоний, – резко воззвал Командор, протянув руку. – Не забудь и напомнить мне, что нужно будет заняться одним нашим… «другом». Думаю, его пора вытаскивать, а то ведь пропадёт. Где он назначил встречу?

– В кофейне «Каффевиль»

– Да… хорошо. Можешь идти. Только после не забудь приготовиться.

После этого Антоний взял бумагу и быстро вышел из кабинета, а тем временем Командор подошёл к карте мира, которая висела на дальней стене, и стал в неё всматриваться, изучая новое положение стран в мире. Чётко ясны границы в Европе – её разделили Либеральная Капиталистическая Республика, Директория Коммун, Российское Имперское Государство и Великая Речь Посполитая. Запад рвут на части Конфедеративные Штаты Америки с Южноамериканской Латинской Федерации с одной стороны и Северо-Американские Соединённые Штаты и Канадский Союз с другой. Африка ныне представлена разбитой мозаикой стран и кратковременных держав, где вечны только могущественные преступные синдикаты.

В кабинете с минуту стояла тишина, пока её не разорвали размышления вслух:

– Ох, Африка, что с тобой стало, – тяжко произнёс Командор.

За время эпохи Континентального кризиса, когда вся система глобального взаимодействия рухнула, старый порядок канул во мрак, этот край мира сильно изменился. Там уже практически не было государств, в привычном понимании этого слова, скорее территории с номинальной властью, пережиток прежних времён, а осколки цивилизации и порядка превратились в золотые крепости, оплоты непомерного богатства для немногих. Те, кто мог и хотел тянулись либо к «цитаделям благополучия», чтобы укрыться в их тени либо на север, снова в Европу, когда та стала возрождаться. Тысячи беженцев убегали от болезней, голода, преступности и нищеты. Весь континент превратился в одну большую людскую мешанину, массу, объединенную одной идей – убежать в более благополучные места. Вся Африка за пару сотен лет страшного кризиса утонула в мусоре, нечистотах, гное и нищем населении, постепенно превращаясь в одни большие континентальные трущобы.

Турецкий Султанат, Объединенная Конфедерация Аравия, Рейх оказались первой преградой на пути эмигрантских орд. Но всегда и везде с ними разбирались одинаково – безжалостное уничтожение тех, кто близко подобрался к границам, дабы не позволить проникнуть эху недавнего падения человечества в восстановленные страны, только отряхнувшиеся от пепла былой цивилизации.

Командор присел за с рабочий стол, активировал компьютер и тут же подключился к сети полк-ордена, сразу попав на канал сицилийского брат–капитана:

«Господин брат-капитан Франческо Тровато, мы приняли «награду» от «покупателей». Теперь ждём выполнения боевой директивы номер 61».

– Запрос принят, господин Командор. Передаю распоряжение – «боевым баржам: «Средиземноморье», «Слава Рейха» и «Новый Ватикан» приступить к выполнению плана «Упреждение». Удар должен быть нанесён реактивными неядерными ракетами в течении двух минут. Приступайте».

Следующий день. Милан.

На часах около семи часов утра. Солнце начинает медленный путь с востока, неспешно поднимаясь из–за горизонта, и заливая утренним заревом весь город, освещая небесным златом каждую улочку, каждый переулок. Старые эпохальные дома выходят из полуночного сумрака, являя миру своё древнее великолепие. Вместе с ними оковы ночного прохладного мрака скидывают и бетонные леса однообразных домов.

В комнату, которая помещена в один из множества однотипных имперских каменных монолитных бараков стали проникать первые лучи прохладного осеннего солнца, рассеивая в комнате ночной мрак, достигшие лица юноши, который лежит в кровати, ожидая пока прозвенит будильник.

Через минуту звон будильника мгновенно развеял и плотное беззвучие, царившее в комнате. Медленно худая, но жилистая, рука юноши потянулась к рядом стоящему будильнику. Дотянувшись, он наугад ткнул на пару кнопок, и ревущее звучание электронного источника верещания резко смолкло.

Юноша, откинув белоснежное одеяло, нехотя встал с кровати, и тяжёлым сонным взглядом окинув свою комнату, в которой он не так давно живёт.

«Целый год, проклятье… триста шестьдесят пять дней», – подумал про себя парень и неохотно провалился в воспоминания.