– Не смей отключаться, – шутливо грозит мне он.

– Дай мне секунду.

Глубоко вдыхаю. Еще раз и еще. Мысли постепенно укладываются в голове, ощущения – в теле.

– Где ты этому научился?

– Чему именно?

– Ну-у-у… вот так… м-м-м… пальцами…

– Понравилось? – довольно мурчит он. – Если разговаривать с девушками, с которыми занимаешься сексом, можно узнать много интересного.

– И это твое самое большое достоинство.

– Мастурбация или разговоры?

– Ну ладно, два достоинства.

– Надеюсь, скоро ты откроешь для себя еще и третье.

– Можно я буду увольнять тебя пару раз в неделю?

– Смотря какая будет за это премия.

– А где же альтруизм? – одурманенно усмехаюсь я и отклоняюсь.

Ярослав делает пару шагов назад, рассматривая меня со звериным голодом. Кажется, даже его нечеловеческое терпение уже на исходе. Аккуратно слезаю со столешницы, ноги дрожат, но это едва ли страх.

– Продолжим или поболтаем?

– Смешно, – зловеще отвечает Ярослав.

Беру его за руку и веду за собой в спальню, ощутив прилив невероятной уверенности и силы. Похоже, мое заскучавшее либидо в полном восторге, и я, как ни странно, разделяю его игривое настроение. Скидываю с плеч халат, застежка бюстгальтера на спине тихо клацает из-за рывка пальцев, которые я уже готова окрестить золотыми. Встряхиваю руками, оборачиваясь, Яр достает из кармана упаковку презервативов.

– Можно я сама? Моя очередь о тебе позаботиться.

На лице Ярослава появляется изумление с тенью порочного предвкушения. Он молча протягивает мне коробочку, и я опускаюсь на край постели. Перед моими глазами живот, татуировки на котором завораживают, но я запрещаю себе отвлекаться, ведь у меня еще будет время рассмотреть их все. Хватаюсь за резинку на штанах Ярослава, заставляя его подступить ближе, и запрокидываю голову.

– Ты ведь не против? – невинно хлопаю ресницами, пародируя его самого.

Он поднимает руки в беззащитном жесте, и во мне вспыхивают немыслимый азарт и восторг. Теперь я даже понимаю, почему он сам все время так делает. Это та стадия заботы, которая позволяет тебе ненавязчиво контролировать ситуацию, не впадая в крайности. Хитро. Стягиваю с Ярослава штаны до колен и невольно пошатываюсь. Над головой раздается свистящий вздох, и с моих губ слетает такой же, но тише. Медленно склоняю голову влево, вправо, приглядываясь.

– Там нет ни пирсинга, ни татуировок, – говорит Ярослав.

– Это второй член в моей жизни. Дай посмотреть.

– Хочешь, я потом тебе фото при… – Он задыхается, потому что я обхватываю горячую плоть у основания.

Ладонь обжигает короткая пульсация, и я с упоением пару раз провожу по всей длине. Прости, Сережа, но тебя только что подвинул двадцатилетка. Интересно, а он еще вырастет?

– Ты там сильно не увлекайся, – цедит сквозь зубы Ярослав.

– Угу, – с пониманием отвечаю и упаковываю свой сегодняшний подарок в прозрачную латексную упаковку. – Ну вот и…

Ярослав опрокидывает меня на спину, и его грубый порыв лишает голоса, точно удар плеткой с мягкими перьями на тонких кожаных шнурках. Шутки кончились, разговоры, похоже, тоже. Но я не против. Только за. Яр избавляет меня от белья, и сам остается обнаженным. Отползаю, приподнявшись на локтях, и укладываюсь поперек кровати, а Ярослав нависает надо мной. Сгибаю ноги в коленях, бедра трясутся. Моргаю лишь раз и чувствую мягкие умелые губы на своих. Мы все ближе друг к другу. Еще немного, еще чуть-чуть. Чувствую давление и замираю, стараясь расслабиться, ведь сейчас будут уже не пальцы.

– Ясь, – зовет Ярослав.

Разлепляю ресницы, зеленые глаза прямо напротив моих, и в этом полумраке и замершей за окнами ночи они кажутся единственным, что имеет значение. По горлу бурлящим потоком поднимаются какие-то слова. Абсолютно дурные и странные признания, пугающие до чертиков.

– Да, давай, – почти умоляюще прошу я и приподнимаю бедра.

Он толкается напротив, и мы одновременно произносим главное матерное слово великого и могучего. Всего миг уходит на то, чтобы привыкнуть к ощущениям, а потом все ограничения и предубеждения рассыпаются в пыль и прах. Тело в огне, мысли в хаосе. Ритмично, в один такт. Порочная грубость сменяется чувственной нежностью, а потом все по новой. Снова и снова. Неловкость послана далеко и надолго, смущение сбегает, застеснявшись того, что здесь происходит. Мы пробуем разные позы, предлагая то, что нравится, и каждая следующая не уступает предыдущей. Он сверху, потом я. Сзади, сбоку, сидя. Хлопки и шлепки тонут в шорохе постельного белья, вздохах и хриплых стонах. Короткие передышки в медленных поцелуях оттягивают момент завершения. Взгляды смелые, порочные. И никакой борьбы, никаких соревнований, только честные просьбы слетают с губ.

– Сильнее.

– Еще раз. Да.

– Тише.

– Приподнимись.

– Быстрее. Вот здесь.

– Устала.

– Давай поменяемся.

– Стоп-стоп. Помедленнее.

Каждая мышца в теле звенит. Кожа мокрая, а ритм сердца зашкаливает. Не знаю, который час и какой сейчас год. Не помню, что было сегодня днем, не беспокоюсь о том, что случится завтра. Упираюсь локтями в матрас, Яр лежит подо мной, крепко ухватив за бедра, помогая мне подниматься и опускаться. Каждый толчок – маленький взрыв все ближе и ближе к горе динамита. Чувствительность на максимум, и это безумие. Прекрасное безумие.