Более страшное вторжение и удушье наводили ужас на Пэйцин, она опиралась на бедра мужчины, пытаясь отстраниться. Но её небольшие усилия были бессильны против его силы; напротив, её борьба и покачивание головой лишь усиливали его почти неконтролируемое удовольствие.

Сяо Юань хотел продвинуться глубже, но вдруг его взгляд встретился с глазами Пэйцин, полными слёз и страха. Он замер на мгновение.

Некоторые женщины, кажется, рождены, чтобы разрушать мужчин. Даже в таком неопрятном, жалком состоянии, совершая самые соблазнительные и низкие действия, её глаза всё ещё могли быть такими чистыми и живыми, полными слёз, что смягчали его сердце.

Его рука на её затылке слегка ослабла, и он немного отступил.

Сяо Юань редко проявлял терпение, он сказал:

— Язык должен двигаться, не кусай. Снизу вверх, нельзя всё время держать во рту.

Он окончательно убрал руку, протерев слёзы у её глаз:

— Если ты справишься хорошо, я не буду вмешиваться. Ваше Величество, это последнее проявление моего уважения.

Глава 15. Проглотить

Сяо Юань сдержал своё слово, несколько раз подавив в себе порыв зажать её голову и прижать.

Он позволил ей действовать неопытно. Вперемешку с палящим зудом и сладострастьем, он получал изнурительное удовольствие.

Сяо Юань подумал, что должен закрыть ей эти соблазнительные глаза, а может, даже вырвать их. Это избавило бы его от раздражения, когда она моргает и из её глаз капают слезы.

По прошествии времени у Пэйцин начала затекать нижняя челюсть, а губы и язык теряли силу. Она умоляюще посмотрела на него.

Глаза Сяо Юаня были столь глубокими, что пугали. Он, увидев, как она жалобно смотрела на него, отвернулся и сказал:

— Если не можешь делать это ртом, используй руку. Неужели нужно учить тебя этому?

Пэйцин сразу всё поняла и обхватила его своей белоснежной рукой. Язык действовал так, как он научил. Можно было услышать, как его дыхание становилось тяжёлее, а на его руках вздувались вены, что пугало её.

Ладонь Пэйцин немного вспотела. Она не была такой холодной, как раньше, и немного усилий уже было слишком для него.

— Помягче, — сказал он.

Пэйцин тут же ослабила хватку, и чувство тесной обвязки также ослабло. Мужчина был не совсем доволен. Он схватил её за руку и сам начал руководить её движениями. Другая его рука невольно коснулась её головы.

Пэйцин испугалась, но набегающее теплое покалывание и ощущение пустоты заставили Сяо Юаня забыть о её страхе. Когда наступил пик, он резко потянул за её запястье и сильно надавил.

Пэйцин не могла издать и звука, она чувствовала себя ужасно.

Только тогда Сяо Юань заметил, что на её нижней губе и в уголках рта появились трещины с кровью.

Пэйцин не могла сдержаться, её тошнило. Но Сяо Юань опередил её. Он схватил её за лицо, не давая ей возможности открыть рот.

— Проглоти, — тихо сказал он, поглаживая уголок её губы, на его пальце осталась её кровь, — иначе мне придётся повторить, Ваше Величество.

Пэйцин, услышав его слова, заметила, что он снова изменился.

Её лицо выражало нежелание, но ей пришлось собраться с силами. Она нахмурилась. Сяо Юань молча наблюдал за её привлекательной белоснежной шеей, чувствуя извне, как она постепенно все проглотила.

Наконец, Сяо Юань отпустил её руку. Увидев, что он больше не мешал, Пэйцин подошла к ширме, чтобы умыться и привести себя в порядок.

Но ночь была ещё долгой, и желание мужчины не угасло. Он уставился на ширму, представляя себе то, как она медленно снимает одежду, расстёгивает легкое, едва заметное нижнее бельё, и снимает бретельки с маленького платья. Её талия была такой тонкой. Он уже успел её почувствовать, когда обхватил мягкие изгибы... Это должно было быть особенное ощущение.

Он никогда не был ни порядочным человеком, ни добрым слугой. Порядки и правила ничего не значили для него по сравнению с обольстительной мягкостью и соблазнением, тем более она и должна была быть его, Сяо Юаня.

В письме она сказала, что готова на все, зачем ему сдерживаться?

Пэйцин всего лишь боялась за лицо того больного, поэтому она и попросила его подождать.

Сяо Юань встал. Почему он должен ждать? Чтобы спасти того бессильного Императора, он оставил уютные дни в Наньчуане и пришел сюда. Его окружали враги, даже маленький бастард смеет смотреть на него косо.

Чем больше он думал, тем сильнее становилась его ярость. Он хотел, чтобы она кричала и умоляла, чем громче, тем лучше, чтобы её голос доносился до дворца и умирающий мужчина слышал это.

Но подойдя к ширме, Сяо Юань остановился. Не было звука воды, даже пара не было. Из-за ширмы доносился только тихий всхлип. Если не присматриваться, то можно было и не заметить маленькую фигурку, отражённую на ширме.

Даже не заходя, он знал, как она сидела там, сжавшись за ширмой, закрыв рот рукой, чтобы плакать тайком.