– Надеюсь, что ты прав, Нил, - медленно произнесла Луминара.
– В любом случае, причин для агрессии в сторону этого Энрафа у нас нет. Начнем с разговора, а там посмотрим.

***

– Давай, я буду наглеть, а ты - меня осаживать, - предложил Нил на ходу.
– Запугивать Энрафа нам не с чего, да и невеликий я мастер разумных пугать. Так что, буду его раздражать.

Он и его наставница шагали по грязным и задымленным улицам Бандора в направлении логовища таинственных матукаев, и их друга, пользующегося темной стороной. После того, как Ифор Байтелл объяснил им смысл цифровых индексов в бандорских адресах, оказалось, что жилище Баркоса Энрафа и вправду совсем недалеко от отделения РСБ - чуть ли не в двух шагах.

Луминара поглядела на ученика, весело улыбаясь из-за респиратора акваты.

– Надеюсь, ты это придумал не для того, чтобы выместить на Энрафе злость за наше пребывание на Бандомире. Помни, мой юный падаван: нет эмоций, есть лишь покой. Держи мысли под контролем.

– Они - под моим полным контролем, - убежденно заверил ее Нил.
– То, что я контролированно и осознанно буду выбешивать типа, из-за которого мы торчим тут уже третий день - всего лишь удачное совпадение. Для меня удачное, - мириаланка тихонько засмеялась.

– Тогда, сделаем еще так: я буду насквозь официальной, а ты - нахалом-раздолбаем, почти меня не слушающимся, - добавила она.
– Для достоверности.

– То есть, мне придется наглеть еще и с тобой?
– огорчился юноша.
– Ну, разве только если немножко, для достоверности. Мне залезть к Энрафу в мозги, или ты сама займешься?

– Попробуй, - подумав, разрешила джедайка.
– Тебе нужна практика. Но будь аккуратен - воздействуй на фразы, которые будешь использовать в нормальном разговоре. Не нужно выпячивать то, что ты ломаешь ему волю. Если матукаи ни в чем не виноваты, лучше не давать им поводов обидеться на орден.

– Если Энраф сдаст нам своего знакомого, пользующегося темной стороной, я перед ним еще и извинюсь, - рассеянно ответил Нил.

Против его ожиданий, и вопреки словам капитана Байтелла, упоминавшего “жилую высотку”, пункт их назначения оказался одной из местных построек - пластикритовой шайбой с усеченным конусом крыши, и мелкими прямоугольниками оконец, плотно закрытых листами пластика. На обочине у дома, был запаркован четырехместный спидер - покрытый царапинами и пятнами грязи, кое-где лишившийся темно-зеленой краски, но выглядящий вполне исправно. Сталепластовая коробка терминала доступа к коммуникациям здания, приткнувшаяся на изгиб темно-серой стены, успокаивающе подмигивала зеленым огоньком, антенна подключения к галанету упорно тянулась в грязно-зеленую бандомирскую высь с плоской крыши, а трехстворчатая дверь выглядела почти новой - края сталепластовых створок не успели обзавестись царапинами от частых открытий. Все это выглядело, скорее, обиталищем семьи средней зажиточности, чем прибежищем ситха.

Подойдя к двери, джедайка нажала кнопку звонка. Через пару секунд настойчивых трелей, доносящихся сквозь дверь, динамик домофона зашуршал, и безразлично спросил:

– Кто?

– Орден джедаев, рыцарь Луминара Ундули, - сухо отрекомендовалась мириаланка.
– Откройте, господин Энраф. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

Из динамика донеслись шорох, возня, и неразборчиво бубнящие голоса - сразу несколько, частящие и перебивающие друг друга. Один из них повысил было тон, оставаясь все так же невнятным, но быстро умолк. По ту сторону двери воцарилась безжизненная тишина, прерываемая лишь шелестом статики в домофоне.

– Не заставляйте меня повторять дважды, господин Энраф, - предельно равнодушным тоном высказалась Луминара.

Молчание продлилось еще с минуту, но Баркос Энраф, похоже, не решился испытывать терпение рыцаря-джедая слишком долго - зашипели сервомоторы, и дверные створки разъехались, в стороны и вверх. Джедайка, не дожидаясь приглашения, шагнула вперед, сопровождаемая Нилом.

Внутри, скромно выглядящий домишко оказался неожиданно просторным - почти без внутренних стен. Потолок, отстоящий от макушки Нила где-то на половину его роста, подпирали несколько квадратных колонн, почти на всю длину заключенных в мягкие оболочки из матов. Маты покрывали собой и пол, скрывая чуть ли не всю его поверхность. Мебель сосредоточилась у стен, и в небольшом сегменте открытой кухоньки, стыдливо прячущейся за парой шкафов. В противоположной стене, виднелись шесть дверей, отстоящих друг от друга на равно небольшие промежутки. Вся вместе, обстановка жилища Баркоса Энрафа создавала впечатление маленького частного спортзала.

Под стать ему, выглядели и разумные, встретившие Нила и Луминару чуть ли не у самого порога. Стоящая перед ними четверка была единообразно одета - в серо-черные халаты, несильно отличающиеся от джедайской формы, - и похожим образом вооружена: каждый из присутствующих привычно опирался на длинное, в его рост, древковое оружие. В остальном, компанию разномастнее было трудно представить.

Рослый трандошанец, покрытый зеленой чешуей, скалил треугольные зубы, меж которых изредка показывался тонкий, раздвоенный язык. Желтые глаза ящероподобного гуманоида безразлично пялились на вошедших узкими зрачками, а когтистые пальцы небрежно удерживали матовое дюрасталевое древко оружия, отдаленно напоминающего молоток для отбивки мяса, пристроенный на чрезмерно длинную ручку: широкий, круглый боек с зубчатой ударной поверхностью, клювообразное острие на обухе, и недлинное копейное навершие.

Стоящий рядом с ним твилек, чья кожа почти не отличалась цветом от загорелой человеческой, снисходительно щурил красные глаза. На его тонким губах то и дело мелькала ироничная улыбка, а пальцы отрешенно постукивали по алебарде с необычным лезвием: поперечным и косообразным, чуть изогнутым книзу, и оканчивающимся хищно выглядящим острием.

Лицо дуроса по его левую руку, наоборот, выражало ещё больше угрюмости, чем и без того суровые физиономии его братьев по виду. Его мощные надбровные дуги нахмурились, придавая плошкам оранжевых глаз вид запавших, а серо-зеленые впалые щеки его безносого лица подергивались в недовольстве. Длинные, многосуставные пальцы зеленокожего разумного сжимали древко алебарды, выглядящей вполне привычно для Нила - секирообразное лезвие, на обухе сходящееся в клювоподобное острие, и копейный наконечник сверху.