– Нил Коррин, - спокойно представился юноша.
– Я думал, оригиналами были ваши родители, давшие вам двойное имя, и не ставшие татуировать лицо.

– Вы заметили, - ласково улыбнулся мужчина.
– А вы поскромничали, господин Коррин - вам известно о забраках чуть больше, чем многим. Нет, имя я тоже взял сам. Это ведь прискорбно, когда нечто называют неправильным образом, верно? Обычное, одиночное имя никак не могло меня правильно охарактеризовать. Ведь в моем сердце равно важны они оба - Ра и Кош, позор и гордость, веселье и… доброта, - последнее слово, наемник произнес неожиданно мрачно и серьезно, сузив глаза, и приподнявшись на стуле.

– К слову о доброте, - заговорил Нил, удерживая вежливую мину.
– Будьте так добры, господин Гат - расскажите, как вам достались книги с рецептами ситховской алхимии. Этим, вы очень обяжете меня и мою наставницу.

– Ты влез, куда не следует, мальчишка, - манера общения забрака сделала крутой поворот: безмятежная улыбка сменилась колючим блеском внимательных глаз, уставившихся на джедаев, словно жерла спаренных бластеров, а вежливая болтовня - грубыми и жесткими репликами.

– Дело, в которое тебе и твоей наставнице не повезло сунуть нос, куда больше парочки никчемных джедайских ищеек. Оно больше, чем весь ваш опереточный совет, вместе взятый. Лучшее, что вы оба можете сделать - забыть о деле Энрафа навсегда. Продолжайте ловить проворовавшихся чинуш, главарей мелких банд, и всяких убогих недоумков, пользующихся вашей драгоценной Силой. Не стоит лезть в дела серьезных разумных - это станет вашей последней ошибкой.

– Такова уж природа джедаев - лезть, куда не следует, в поисках правды, - невозмутимо ответил юноша.
– Даже наш кодекс говорит: “нет неведения - есть лишь знание”. Может, не будете запираться, господин Гат? Не усугубляйте вину, так сказать.

Нил продолжал странный разговор, не спеша применять силу, только потому, что никак не мог толком оценить Ра-Коша Гата, как противника. Для разумного, осведомленного о возможностях джедаев, он вел себя слишком самоуверенно. Юноша усердно перебирал всевозможные причины этой уверенности; в конце концов, простое решение - телекинетический удар, который вынесет тело забрака на улицу вместе со стулом и окном, - могло и подождать немного.

Наемник неожиданно расслабился; легкая улыбка вернулась на его лицо, а сам он откинулся на спинку стула.

– Я был бы только рад помочь вам и вашей наставнице, господин Коррин, - вкрадчиво протянул он.
– Но, к сожалению, сделав это, я обижу моего хорошего знакомого. Очень обижу. А у него, между прочим, взрывной характер, просто-таки барадиевой бризантности. Всем, кому не повезло его обидеть, приходится несладко. Впрочем, кому я это говорю? Ведь вы сами, как и замечательная рыцарь Ундули, успели изрядно обидеть его своим вмешательством в чужие дела. Пожалуй, лучше бы мне не мелькать в вашем обществе, а то попаду под горячую руку, - опечаленно цокнув языком, он постучал по столу пальцами, сложенными в щепоть. Пластиковая поверхность столешницы неожиданно отозвалась металлическим лязгом.

– Да, лучше не надо, - поставив на стол небольшой цилиндрик, который он удерживал в руке, забрак сожалеющим тоном закончил:

– Прощайте.

Произнеся последний звук этого слова, он резко оттолкнулся ногами, и врезался в оконный транспарипласт вместе со стулом, спиной вперед. Лопающийся звук разбитого окна совпал с тугим хлопком, грохнувшим с оставленного наемником места, и гулко отдавшимся в барабанных перепонках Нила.

Юноша успел узнать оставленный забраком подарок, и почти успел отреагировать, задержав дыхание и закрыв глаза. Это помогло мало - газовая граната, во многом подобная той, чьей начинки довелось откушать бандомирским матукаям, разорвалась слишком близко. Ее взрывная волна не была сильной, но ее хватило, чтобы вколотить добрую порцию усыпляющего газа в носоглотку Нила. Юноша судорожно закашлялся, пытаясь одновременно не дышать, избавиться от невольно проглоченной отравы, и проморгаться от временной слепоты, как вдруг, пришло облегчение. Легкий порыв ветра взъерошил волосы Нила, жжение в горле и носу прошло, а в глазах прояснилось. Юноша наткнулся взглядом на небесную голубизну серьезных глаз Луминары.

– Легче? – коротко спросила она.

Нил не ответил, вскакивая на ноги, и выпрыгивая из здания, путем Ра-Коша Гата. Он успел вовремя, чтобы заметить, как наемник взмывает вверх на тросе мини-гарпуна, чей наконечник вонзился в борт пролетающего мимо спидера с открытым верхом. Проделав ловкий кульбит, забрак ударом ног вышиб водителя из его кресла, плюхнулся в него сам, и легким движением штурвала выровнял летучий транспорт.

Замерев на месте, Нил вытянул руку в сторону улетающего спидера. Все его внимание сосредоточилось на этой машинке - двухместной, плавных обводов, выкрашенной в канареечно-желтый цвет. Все внимание, и не только оно.

Спидер, начавший было набирать скорость, вдруг дернулся, словно ухваченный невидимой рукой, и медленно пополз в обратную сторону - к Нилу. Репульсорные двигатели надсадно взвыли, пытаясь перебороть телекинез юноши, и летучая машина застыла, словно канат, перетягиваемый двумя силачами. В противоборстве технологии и сверхъестественных способностей, ни одна из сторон никак не могла взять верх.

– Брось его сейчас же!
– зазвучал сверху и сбоку от юноши громкий женский голос.
– Брось, и запрыгивай ко мне. Он не уйдет - мой спидер быстрее.

Нил послушался приказа наставницы с запозданием - не из какого-то глупого противоречия, но потому, что разжать судорожную телекинетическую хватку оказалось неожиданно трудно. Прыжок, забросивший его в спидер Луминары, также вышел на редкость неуклюжим. Юноша и вовсе промахнулся бы мимо сидения, и мимо самой машины, если бы мириаланка не подхватила его на полпути. Ощутив, как незримая сила мягко опускает его в кожаное кресло, Нил с облегчением расслабился.

– Не смей так больше делать, слышишь?!
– раздраженно выговорила ему джедайка. Нравоучения не мешали ей вести машину - нарастающая перегрузка вжала юношу в кресло.