— Блядь! — Я злобно ругаюсь, когда мой экран загорается, показывая несколько пропущенных звонков и текстовых сообщений.

— Что? — Спрашивает Дани, а я просматриваю все больше сообщений с просьбой немедленно приехать в дом Велесов.

Временная метка первого сообщения: 20:37.

— В чем дело? — Повторяет Дани, подходя ко мне, когда я заканчиваю читать.

— Вчера вечером я должен был быть на связи, но не услышал телефон. Звонил Петр. Что-то случилось. — Я начинаю действовать, бросая телефон на кровать, чтобы быстро одеться.

— Черт, — шепчет Дани, округлив глаза и следуя за мной взглядом по комнате. — Что это может быть?

— Я пока точно не знаю. Все, что я знаю, это то, что Сильвия была в опасности. Извини, но нам пора идти.

— Хорошо, — соглашается Дани, быстро собирая свои вещи, пока я заканчиваю сборы.

Остановив такси, как только мы выходим за дверь, мы с Дани забираемся внутрь. Моя нога нетерпеливо подпрыгивает, пока мы едем по мосту в Бруклин, а нежная рука Дани лежит на моем колене.

— Я уверена, что все будет хорошо, — шепчет она, пытаясь облегчить мое беспокойство.

Обхватив ее пальцы своими, я поднимаю ее руку, чтобы поцеловать ее ладонь. И я заставлю себя поверить ей и сохранять спокойствие. Хотя я чувствую себя совершенно ужасно. Я должен был быть доступен. Я знаю, что семья Петра нуждается во мне сейчас больше, чем когда-либо. И я всем обязан им. Но я их подвел, не беря трубку, когда они во мне нуждались.

И теперь, какими бы ни были последствия, вина ложится на мои руки.

Такси первым останавливается перед домом Дани, и она быстро целует меня в щеку, прежде чем выскользнуть из машины. Я лишь замечаю ее обеспокоенное выражение лица, когда она оборачивается и смотрит, как такси уезжает. Затем мы идем дальше по улице и заворачиваем за угол перед грандиозным особняком Велесов из коричневого камня.

Я поднимаюсь по лестнице и через мгновение оказываюсь внутри, Вэл грозно хмурится на дверь.

— Ох, добрался, — рычит он на меня по-русски.

— Где он? — Я отвечаю на нашем родном языке, не удосужившись ответить на его резкий комментарий.

— В кабинете.

Я направляюсь туда, не говоря больше ни слова, мое сердце застыло в груди.

— Заходи, — хриплым голосом командует Петр, когда я стучу в дверь.

Я захожу внутрь и обнаруживаю, что комнату занимают члены совета Петра. Юрий Панченко выглядит нервным, как никогда. А Глеб пристально смотрит на меня зелеными глазами, его эмоции скрыты за непроницаемой стеной. Матрона же смотрит на меня с холодным разочарованием, и это ранит меня до глубины души. Потому что именно она привезла меня в Америку и дала мне эту бесценную возможность. И я ее подвел. Я вижу, что это ясно написано на ее лице.

— Вы извините нас на минутку? — Петр просит совет, и они, не говоря ни слова, встают и выходят из комнаты.

Гнев делает его тон напряженным, и когда я наконец осмелюсь встретиться со стальным взглядом Петра, я знаю, что он не отпустит меня так легко.

— Я знаю, что у вас с Вэлом были значительные дополнительные обязанности: защищать нас с Сильвией, пока мы не найдем достаточно охранников, которым мы доверяем, — заявляет он ровным и холодным голосом. — Но ты согласился на дополнительное время, и я тебе за это щедро плачу. И когда ты нам понадобился, ты не взял трубку. Где ты был?

— Мне очень жаль, Пахан. — Говорю я, становясь на колено перед Петром, положив одну руку на одно колено и умоляюще склонив голову. — Ничто не может оправдать мою легкомысленность.

Это знак уважения и подчинения, которого я никогда раньше не делал. Он предназначен только для попыток исправить самую грубую из ошибок. Именно так я это и вижу. Потому что моя неосторожность подвергла опасности жену Петра.

Наступившая за этим тишина мучительна, и когда я осмеливаюсь поднять глаза, Петр, кажется, поражен, обнаружив меня на коленях, выражение его лица, менее яростное и более искаженное конфликтом.

— Ты же знаешь, что должен быть доступен даже в выходные, — настаивает Петр, хотя теперь его тон гораздо менее сердитый.

— Да, — говорю я, еще раз склонив голову.

— Ты мог стоить Сильвии жизни, — холодно заявляет Петр.

Мои кишки скручиваются.

— Могу я… спросить, что случилось, господин? — Пробормотал я, не отрывая глаз от пола.

Тяжело вздохнув, Петр отступает назад.

— Встань, Ефрем. Ненавижу видеть тебя там внизу и больше так не делай.

Я делаю, как он говорит, и поднимаюсь, осмелившись еще раз встретиться с ним взглядом.

— Вчера Исла начала что-то заболевать, и вечером у нее начала повышаться температура. Сильвия хотела пойти в городскую аптеку, работающую в нерабочее время, и купить лекарство, прописанное врачом. Я все еще работал, поэтому, конечно, Сильви, будучи такой, какая она есть, думала, что просто сгоняет по-быстрому в город.

У меня внутри все сжимается, когда я чувствую направление, в котором развивается история, еще до того, как Петр произносит слова.

— Она взяла Ислу и попросила водителя отвезти их в город, но кто-то последовал за ними.