Я нахмурился и посмотрел на Сергея, так как не знал, что ещё и название нужно придумывать.

— В прошлый раз мы назывались «Братство стали».

— Ага, только это «братство» очень быстро распалось, — скептически подметил Остап.

— Давайте назовём команду «Четверо в лодке и Артёмка — собака». Ха-ха, — предложил Леший и заржал.

Ребята тоже прыснули со смеху, и мне пришлось остановить комедийное выступление Лешего. Не хватало ещё драку учинить в администрации. А то и нас заставят туалеты драить.

— Лёх. Я же просил, — строго сказал я и посмотрел на Лешего.

— Да. Я помню. Прости. — Леший отвёл взгляд.

— Девушка, наша команда называется М. А. С. Л. О. — Сказал я повернувшись к накрашенной кукле.

— Масло? — нахмурилась она. — Странное название.

— Да, бред какой-то, — буркнул Прохоров. — Почему масло-то?

— Это слово состоит из первых букв наших имён. Михаил, Артём, Сергей, Лёха, Остап. К тому же кашу маслом не испортишь, — хихикнул я, понимая, что очень скоро нам предстоит заварить легендарную кашу!

Посёлок Братчиково.

Елизавету Максимовну, как любимую жену и, что самое главное, мать одного из сильнейших одарённых рода, Архаров вернул в захолустье, где она и жила ранее. Посёлок Братчиково на реке Тагил.

Десятки стареньких домов боролись за жизнь на островках, которые каждый год подмывала река. Мосты, словно морщины на лице старухи, изрыли острова, соединяя их с большой землёй. На одном из таких и жила Елизавета Максимовна. Жила паршиво, но не жаловалась. Работа есть, за неё платят, а ещё бесплатно кормят и дают кров над головой. Это, конечно, не Михайловск…

Эх… Вот уж этот Михайловск. Елизавета каждый день вспоминала беззаботные три года, которые она провела там. Как же это приятно — жить окруженной любовью и заботой. Мишка всегда рядом, а ещё — котёнок специального назначения. Елизавета Максимовна сидела на табурете и машинально потрошила рыбу, улыбаясь от воспоминаний.

— Лизка, чё в облаках летаешь? Щас руку распоришь и чё? Я сама, что ль, работать стану? — возмутилась хозяйка дома, а также работодатель в одном лице.

— Федора Егоровна, не шуми, — отмахнулась Елизавета Максимовна. — Края у рыбы ровные?

— Ну тах-то ровныи. Но ежели руку распоришь… — начала было снова бабка, но Елизавета снова её заткнула.

— Не каркай. Если распорю, то и зарплату не получу. А кормить ты меня и так будешь, ведь на моё содержание Архаров тебе копеечку отстёгивает. Не так, что ли?

— Ишь, кака бойкая стала. Пожила хрен пойми где и теперячи мне тут ума будешь вставлять? — распалялась бабка в надежде продавить обнаглевшего работника.

— Если надо будет, то и ума вставлю тебе. — Елизавета Максимовна оторвалась от разделки рыбы, вытерла рукавом пот со лба и спросила. — А ты как хотела? Бесплатный сыр — он только в мышеловке. Прислали жильца? Будь добра, обслуживай или копеечку возвращай.

— Знаешь, что? — надулась старуха.

— Что? — с вызовом бросила Елизавета.

— А ни чё! Поняла?! Вот это вот всё сама будешь. Ага? — затараторила бабка, сама не понимая, что несёт. Но тон сделала угрожающий, будто Елизавета Максимовна ещё пожалеет о сказанном.

— Ага. Костяная нога. Топай, не порти настроение. — Елизавета указала старухе направление и продолжила трудиться.

Позади скрипнула калитка и во двор вошел статный мужчина в пиджаке и солнцезащитных очках. Елизавета Максимовна с придыханием повернулась в его сторону, надеясь узнать в пришедшем Гаврилова, но это был не он.

— Елизавета Максимовна, моя фамилия Фирсов. Его благородие барон Архаров прислал меня за вами.

Из-за дома вылетела разгневанная Федора Егоровна и тут же набросилась на гостя.

— Чё надо? Без стуку ходють тут? Тябе чё, проходной двор? Ща как собак на тебя спущу! Обглодают твою морду наглую! — Старуха размахивала в воздухе клюкой, но подойти ближе к незнакомцу боялась.

Елизавета Максимовна тихонько хихикнула, ведь никаких собак у Федоры Егоровны не было и в помине.

— Старая. Рот прикрой и постой в сторонке, — стальным тоном отчеканил Фирсов, заставив бабку побледнеть.

— Тябе чё надо, ирод? — спросила Федора.

— По приказу барона Архарова, я перевожу Елизавету Максимовну в другое место, — спокойным тоном продолжил Фирсов.

— Эт куда ещё? — Бабка сложила руки на груди и скорчила недовольное выражение лица.

— Это вас не касается, — осадил её гость.

— Ишь чё. Не касается. Скажи барону, что в следующий раз, шиш я буду принимать постояльцев. Ходють туда-сюда. А у меня чё? Мёдом мазано? Постели бельё, расстели, приготовь, убери. Мне чё делать нечего? — тараторила старуха, сыпя проклятиями, но её никто не слушал.