Так продолжалось до тех пор, пока учёные не услышали голос. Тихий, вкрадчивый, монотонный. Он неуловимо возникал в разуме жертвы, подбрасывал мысли, которые раньше никому бы и в голову не пришли, и исчезал, словно весенний ветерок. Это было странно. Учёные решили, что сходят с ума, но открыться друг другу побоялись. Мало ли, что сделают коллеги? Изолируют сознавшихся или вовсе выгонят на поверхность.

Голос изо дня в день давал подсказки об их природе. Пытался достучаться до закостенелых умов. Донести то, что время больше не властно над ними. Что смерть отступила и больше никогда не протянет свои руки в их сторону.

Медленно, аккуратно, голос добился желаемого. Яйцеголовые принялись изучали секрет бессмертия. Сначала робко, потом появилась решительность, переросшая в остервенение, одержимость! Забывая про сон и отдых, учёные ставили опыты на самих себе и коллегах. Морили друг друга голодом, отрезали конечности, прижигали тело раскалённым железом, одним словом, развлекались, как могли.

Чудесным образом страшные раны заживали? не оставляя после себя и следа. Отрубленные конечности восстанавливались, а потребность в еде и воде отпала. Более того, учёные осознали, что и спали-то они лишь по привычке, а теперь сон им больше не требовался.

Да, цвет кожи стал мертвенно-бледным, да, мускулатура деградировала и усохла. Но оказалось, что персонал НИИ даже с угнетённой мускулатурой способен гнуть стальные трубы голыми руками.

Всё это пугало и будоражило разум. Учёным порой казалось, что их прокляли, а порой, что избрали для великой миссии. Были и те, кто кричал о том, что персонал НИИ должен выйти на поверхность и стать богами нового мира. Но голос зазвучал снова.

Он вкрадчиво рассказал о случившемся во время войны. Поведал о гибели Императора и его приближенных. И более того, заявил, что он и есть Великий Император Российской Империи, Всеволод Юрьевич Долгорукий. Это заявление вызвало недоумение, ведь ранее никто из яйцеголовых не сталкивался с подобным. А о коллективных галлюцинациях слышали все без исключения.

Голос потребовал, чтобы учёные нашли для него достойный сосуд, в котором Великий Император мог бы переродиться. Но желающих выходить на поверхность не нашлось. Пришлось Императору продемонстрировать своё могущество. В один из дней учёные собрались в лаборатории и снова услышали шепот, который давал им последний шанс преклонить колени перед Императором и исполнить его волю.

Яйцеголовые лишь посмеялись, а в следующую секунду у них на глазах четыре учёных начали разлагаться на глазах. Плоть гнила, волосы выпадали, изо рта и носа сочилась зелёная слизь. За жалкие секунды четверо учёных прекратили своё странное существование.

Глядяна это с ужасом и благоговением, никто не мог понять, действительно ли Император говорит с ними. Но было ясно одно: учёные стали заложниками этой чудовищно мощной сущности. Пришлось подчиниться и следовать воле голоса, иначе смерть и забвение не заставили бы себя ждать.

Худощавый мужчина со смеющимися глазами подошел к лаборатории под номером «Л-125» и потянул на себя массивную стальную дверь. Автоматика давно сломалась, но никто из яйцеголовых и не подумал её чинить. Зачем? Всегда можно открыть многотонную дверь руками. Да и запчастей попросту не было. Со скрежетом дверь открылась, и худощавый вошел в тускло освещённое помещение.

Одинокая лампочка мерцала под потолком, освещая тело пленника, висящего на цепях. Это был Александр Архаров, молодой абсолют, чьё тело очень приглянулось мёртвому Императору. Вот только вселиться в него он мог лишь в случае, если воля Александра сломается. Всё-таки абсолюты сильны не только физически, но и ментально.

— Доброго утра, Александр Константинович, — сказал человек со смеющимися глазами, в которых лопнули все капилляры.

— Километры! Превратятся в прошествии лет в пеньковые петли, на которых вас всех и подвесят. А я буду кайфовать. Да, я буду кайфовать. Смотреть на вас и кайфовать. Буду ждать, что улыбка с твоей морды исчезнет, кожа, словно у змеи с тела, слезет, и ты будешь подгнивать! — пропел Александр и хрипло закашлялся, так как во рту было сухо.

— Вижу, вы не скучали и сочиняли новую песню? Похвально. — Худощавый учёный похлопал в ладоши и подошел ближе, остановившись в метре от пленника, из тела которого торчали зеленоватые трубки. — Вы обдумали моё предложение?

Когда-то изящная медицинская форма висела на исхудавшем теле мешковатым балахоном, а руки заканчивались острыми, как бритва, ногтями. Дары Императора, или кем он там является? Учёные, стали грозой аномалии. Большинство существ обходило их стороной и лишь самые остервенелые пытались померяться силами, но сражаться с бессмертными сущностями — форменный идиотизм.

Александра Константиновича Архарова забавляли эти ежедневные встречи. Сколько уже прошло? Три? Пять лет? Каждый день происходил этот разговор. Незначительно менялись фразы, а по завершении беседы Александра били, выкачивали из него ману и кормили. Тысяча девятьсот шестьдесят три беседы. Стоило уже понять, что он не изменит своего мнения.

Александр улыбнулся и зачитал ещё одно четверостишье:

— Давай, расскажу тебе, чего я желаю,

Я бы с восторгом напился чаю,

Потом бы тебя кружкой чайною,