Доверительный тон в заблуждение Плетнева не ввел, он официально и сухо тарабанил:

– Посторонние лица на территорию ИТУ не проникали: просмотрены все камеры слежения. Обыски и допросы персонала вскрыли нарушения, но ничего, что могло объяснить гибель заключенных и сотрудников колонии. Нашли траву у одного из заключенных. Обычная анаша, без примесей, сейчас выясняем как оказалась на режимном объекте. Несколько телефонов…

– Ничего такого?! Развели бардак в колонии! Если трава у вас в камерах, то, черт знает, что ещё могли протащить на территорию! Нажрались чего-нибудь или накурились новым спайсом твои…, - почувствовав, как снова заводится, Сахаров осекся, сердито замолчав.

Устраивать разнос можно сколько угодно, но сейчас приходилось мыслить продуктивно. Он примиряюще продолжил:

– Ладно, слышал приватные новости от медиков?

– Да, пятна на трупах побледнели. На некоторых совсем пропали, как будто ничего и не было. В медлабораториях говорят, время работает против нас. Единственные нехарактерные проявления, которые могут помочь в исследованиях, исчезают. Даже заморозка тел не помогает.

– Да… и криминалисты пока не выдвигают никаких теорий их возникновения. Цвет объясняют скоплением пигментов тромбоцитов, меланина, или как мать их, чего там… В общем не до конца понял, но как мне пояснили, при определенном воздействии концентрируется в одном месте. Как кровоизлияние от удара.

Сахаров постучал ручкой по столу, отбивая щелчки в такт мыслям. Плетнев молча переваривал услышанное, он надеялся, что вызванные специалисты из НИИ Новосибирска и Москвы смогут пролить свет на странное явление, но пока новости не обнадеживали. Руководитель подспудно сам понимал – Плетнев не причем, но не выскажешь же свое мнение проверяющим без веских доказательств.

– Наверху волнуются. Я, Александр Владимирович, пальцы вышестоящих прямо у себя на шее чувствую, а у нас даже мало-мальски правдоподобных объяснений нет. Сколько ещё сможем отмалчиваться? Пресса … – начальника прервал негромкий звонок по стационарному телефону.

– Сахаров у аппарата… Слушаю.

– Когда?

– Состав?

Отрывочные ответы полковника не отражали сути происходящего разговора, но лицо… Эмоции вихрем проносились, отражаясь на плотной физиономии, едва заметно меняя мимику мышц, но тем не менее, ярко демонстрируя важность поступающей информации.

Плетнев похолодел. Ситуация и так критичная, куда уж хуже. Положив трубку, начальник управления медленно перевел глаза на застывшего в тревожном ожидании подчиненного.

– Аналогичный случай в колонии Челябинской области. Копейск. Один в один. Основной погибший состав – сидельцы, единичные случаи - сотрудники ФСИН.

– Когда? – Плетнев невольно повторил недавно звучавший вопрос.

– Ночью. И что самое показательное, инцидентом серьезно заинтересован отдел по борьбе с терроризмом. Вот такие дела, дорогой Александр Владимирович. Вот такие дела-а-а…

– Теракт? – выдохнул начальник колонии.

С одной стороны, от сердца у него немного отлегло. Если ЧП касалось не одного исправительного учреждения, а произошло в разных областях, то часть вины с должностных лиц автоматически снималась. С другой стороны, дело принимало совсем дурной оборот. Кто, каким образом провернули и где нащупали брешь в системе? Неизвестность терзала хуже любой самой страшной правды.

– Хороший вопрос. Только как на особо охраняемой территории в абсолютно разных местах можно осуществить теракт, да ещё и выборочно…

Не успев договорить, хмурый полковник снова ответил на входящий звонок. Молча выслушал и через минуту отключившись от аппарата объявил:

– Ещё две и СИЗО Челябинска. Почти все одновременно.

– Копейск под Челябинском. Можно сказать, в пригороде, - заметил Николай Сергеевич, хорошо знакомый с соседним регионом.

ЧП быстро и угрожающе разрасталось в масштабах.

– Твою ж мать…Что происходит?!

События будоражили умственную деятельность Александра Владимировича, различные предположения тучным роем гнездились в голове. Одно из них так и просилась наружу.

– Может какой-нибудь неудачный эксперимент военных лабораторий из-под контроля вышел? – осторожно заикнулся Плетнев.

– Ты бы лучше помолчал с этой версией, – рыкнул Сахаров.
– Забудь её совсем, понял? Ещё не хватало нам с этой стороны проблемы.

– Я не к тому, что это обязательно наши разработки, – Плетнев пытался найти хоть какое-то логическое объяснение, но прямо обвинять никого не хотел. – Может испытывают новый вид биологического оружия? Помните скандал два года назад, когда америкосы собирали генетический материал россиян?

– Что ты несешь, Плетнев? Тогда косило бы по национальному признаку. Почему в 90 процентах случаев гибнут заключенные? У них генетика другая, чем у тебя?

– Меньшая подвижность. Ограниченное нахождение на солнце, питание… Странно, но пятнистые смерти дальше колоний пока не распространились, – по тону Плетнева было не понятно, спрашивает он или утверждает.

– Не распространилась, - эхом повторил шеф, - погоди еще, времени прошло не много. Кто знает, какими новостями через час ошарашат. В любом случае, Александр Владимирович, ты должен знать. Дело максимально засекретили, создают опер штаб, - тон Сахарова несколько смягчился.