Может сказывается моё чувство вины? Ведь я получается, ему вчера изменила. Устав мучиться, я осторожно сняла с себя руку “жениха”.

— Что-то не так? — удивился он и вдруг неожиданно что-то вспомнив, воскликнул: — Ах, да! Чуть не забыл. — Порывшись у себя в карманах, вынул бархатный продолговатый красный футляр. — Подав мне, произнёс: — С днём рождения! Прости, что вчера не поздравил, с учёбой запарился.

— Ничего страшного, я понимаю, — ответила, приняв подарок.

— Я знал, что ты поймёшь. Мне с тобой очень повезло, — проговорил он, радостно просияв и потянулся ко мне за поцелуем.

Но я увернулась, сделав вид, что сильно заинтересована подарком. Открыв коробочку, вынула ювелирное изделие. Браслет из белого золота с драгоценными камнями: довольно крупные сапфиры в обрамлении мелких бриллиантов.

— Ничего себе, — тихонько вслух поразилась я.

— Нравится? — спросил жених, опять довольно просияв.

— Он, наверное, целое состояние стоит.

— Ты достойна таких вложений.

Последнее слово резануло слух.

— Вложений?

— Ну да, ты — моя будущая жена, значит я должен в тебя вкладываться.

— Да ничего ты не должен! Я вообще не уверена, что мы подходим друг другу, — честно сказала я, и вернув браслет в футляр, подала обратно Марку.

— Возьми, это же подарок, — легко оттолкнул он мою руку. — А что касается нашей совместимости, покажет время.

Не став спорить, я убрала футляр в сумку. Действительно, чего это я. Подарок, есть подарок. Мои угрызения совести по поводу измены не должны влиять на наши доброжелательные отношения. А я, получается, Марка обидела сейчас.

Мы приехали в большой загородный дом. Он не просто большой, а огромный! Построен в современном европейском стиле — панорамные окна от пола до потолка, стены окрашены в приятные тона, в просторной гостиной в самом центре камин и мягкий диван буквой “П”.

Я уселась на этот диван и в буквальном смысле подпрыгнула от громкого высокого женского возгласа за спиной:

— Buongiorno, signorina!

Вскочив с дивана я схватилась за сердце и ответила:

— Здравствуйте. Зачем же так пугать?

За диваном стояла дородная темноволосая женщина в униформе уборщицы, на вид лет шестидесяти. Добродушная улыбка сразу расположила к себе, и я тоже ей улыбнулась, как только чуток пришла в себя от испуга.

В гостиную зашёл Марк (до этого он куда-то удалился, как только впустил меня в дом), увидев женщину сказал ей что-то по-итальянски. Она тут же побежала к дверям, где стоял мой чемодан и покатила его куда-то. Я поняла, что Марк дал ей расположение разместить мои вещи в комнате.

— Надеюсь, ты в гостевую комнату меня заселяешь?

— Нет. Ко мне в спальню.

Я немного опешила.

— А ты не торопишься?

— Скажем так, чуть ускоряю события, — промурлыкал он, приближаясь ко мне и играя бровями.

Я увернулась от его объятий и произнесла:

— Лучше мне пожить пока в гостевой комнате. Я не готова к таким ускоренным событиям.

Марк тяжело вздохнул и устало произнёс:

— Хорошо. — После громко крикнул: — Лаура! — Появилась та же самая служанка с такой же приветливой улыбкой, только без моего чемодана. Он опять сказал ей что-то по-итальянски, женщина кивнула и ушла. — Велел разместить твои вещи в самой лучшей гостевой, — пояснил “жених”.

— Не знала, что ты свободно говоришь на итальянском, — восхитилась я.

— Ага, изучаю потихоньку, поэтому и взял в прислугу итальянку, чтобы практиковаться. И не надо за дополнительные курсы платить, — усмехнулся жених, тут же добавил: — Ну что, давай перекусим, ты наверняка голодная.

Я и правда была голодна, поэтому с радостью согласилась. Так как Лаура была единственной прислугой в доме и сейчас она занята, на стол мы накрывали сами. Благо еда была уже приготовленной, оставалось только приборы достать и чайник подогреть.

За трапезой мы немного поговорили, обсудили его и мою учёбу.

— Ты извини, экскурсию по Лондону пока не могу тебе устроить, но если что, могу дать водителя.

— Да без проблем, — ответила я.

— Ты просто золото, — произнёс Марк и дополнил, чем опять испортил мне настроение: — Всё-таки замечательная будет у меня жена.

— Пожалуйста, давай пока не будем об этом говорить, — попросила я. — В наших отношениях ничего ещё непонятно.

— А что тут понимать? Нас решили поженить наши отцы. И чтобы сохранить с ними хорошие отношения, в особенности не лишиться наследства, мы должны их во всём слушаться. Лично я не хочу наследство терять, да и ты, думаю, тоже. Так что давай уважим наших папаш. А если не получится, разведёмся и делу край.

— Думаешь, нам позволят развестись?

— В первое время нет. Но они же не вечные в конце концов, когда-нибудь мы станем самостоятельными и сами будем принимать решения в своей судьбе.

Меня поразил такой жизненный настрой, мол, пусть родители сейчас нами управляют, мы потерпим, а потом, когда их не станет, будем делать, что хотим.

— То есть, грубо говоря, предлагаешь жить по их указке до самой их смерти? А если они нас переживут?

— Не-е-е-е, это вряд ли. Они уже в преклонных годах, плюс и твой и мой папаша в девяностых хорошо здоровье подорвали в местах не столь отдалённых. Лично у моего очень много болячек, так что ему точно недолго осталось. Хоть он и старается вовсю теперь правильный образ жизни вести, но уже как-то поздновато. Надо с молодости здоровье беречь, а не в старости спохватываться, когда уже беречь-то нечего.