— Ого. Откуда ты знаешь такие подробности?

— Сохранились средневековые документы. И еще в сагах кое-что нашел.

— Ничего себе! И что тебе еще известно об этом Эйнаре Торвардссоне?

— Торвард и его люди прибыли сюда на кораблях. Полагаю, и отец, и сын ходили в походы. Хочется думать, что только в торговые. Но уверенности нет. Кстати, жену Эйнара Торвардссона звали Лейкни Чужестранка. Видимо, она происходила не из Скандинавии. Есть виса, где рассказывается, что он встретил эту красавицу на берегу, возвращаясь из похода.

И почему Лике после этих слов приспичило заплакать? Естественно, у викинга была жена. А она что думала? Что он будет всю жизнь хранить верность девчонке, которую случайно повстречал в одном из рейдов? Ревновать мужика, который изменил ей тысячу с лишним лет назад, — верх глупости. Если у него были сыновья, значит, кто-то должен был их родить. Логично. Какая-то Лейкни их и родила. Даже имя похожее. А ведь на ее месте могла быть она, Лика…

Фарфоровая чашка звякнула, коснувшись блюдца. Последний глоток кофе оставил на губах Лики вкус полыни.

Примерно через час они добрались до места, которое настолько сильно поразило Лику, что она просто физически не смогла проехать мимо и попросила Эйнара остановить внедорожник на неширокой обочине. Они вышли из машины и, взявшись за руки, пошли к океану по узкой лавовой дорожке.

Впереди виднелась небольшая бухта. В длинном названии Лика уловила слово «фьорд». С одной стороны к воде подступали граненые скалы цвета мокрого асфальта. Противоположный берег был пологий. Там в отдалении виднелась белая церковь с темно-красной крышей и несколько почти игрушечных домиков, отделанных светлым сайдингом. Около ближайшего домика стояла большая машина, издалека похожая на цементовоз.

Дорожка привела их на самый берег. Волны с ленивым шуршанием набегали на пляж, где там и сям из песка выпирали плоские графитово-черные глыбы. Кудрявые завитки волн лениво обволакивали шершавые камни, а потом с тихим шелестом спешили обратно в родную стихию. Их кудрявые пенные барашки выглядели особенно белыми на фоне черного песка и таких же черных валунов.

Лика сделала штук двадцать снимков церкви, слегка прикрытой вуалью облаков, геометрически ровных многоугольников графитово-серых скал и белоснежной пены прибоя на песке густо-угольного цвета, а затем несколько селфи вместе с Эйнаром. После этого Эйнар сфоткал ее на фоне океана, а она его — на фоне скал. А потом Лика набрала полную горсть песка вперемешку с крошечными гладкими камешками. Никогда в жизни она не видела такого черного песка и таких малюсеньких, кругленьких как бусинки, удивительно легких черных камешков.

— Возьму на память.

Лика высыпала песок с камешками в левый карман куртки и нажала на липучку. Эйнар ничего не сказал. Только улыбнулся.

Они шли обратно, до машины оставалось метров пятьдесят. У Лики замерзли руки, и она засунула их в карманы куртки. Пальцы левой руки уткнулись в песок, а пальцы правой руки нащупали только гладкую ткань. В правом кармане не было телефона! Девушка вспомнила, что положила его на плоский камень, перед тем как зачерпнуть пригоршню дивного песка. Видимо, там и оставила.

— Эйнар, подожди, я сейчас. Я телефон на берегу забыла.

И Лика побежала туда, где океан накатывал на антрацитовый берег. Она нашла свой «андроид», положила его в карман куртки и уже сделала пару шагов по направлению к машине, но что-то удержало ее. И девушка решила напоследок сделать еще пару снимков.

Лика забралась на большой плоский валун, который с обреченным упорством облизывали волны. Вдали над водой парила какая-то птица. Не чайка. Раза в два крупнее. Манжета свитера зацепилась за браслет. Она поправила рукав и непроизвольно коснулась пальцем рун, вырезанных на серебре. В ее сознании снова возникла яркая, почти голографическая картина: суровый красавец из далекого прошлого надевает этот браслет ей на руку. Эта сцена упрямо стояла перед ее мысленным взором, и знакомая боль утраты в который раз кольнула Лику слева чуть выше ребер.

Чтобы отвлечься от этой «занозы», она вытащила из кармана телефон и прижала указательный палец к задней панели. Телефон не реагировал. Тогда она нажала на боковую кнопку и провела пальцем по экрану. Но её любимый «андроид» не подавал признаков жизни.

— Не вышло. Ладно. Потом разберемся. Эйнар ждет.

Лика положила телефон в карман куртки, спрыгнула с валуна, подняла голову и … не увидела белой церкви с красной крышей. Маленькие домики со светлыми стенами и припаркованный рядом с ними цементовоз тоже куда-то исчезли. Однако уехать он не мог просто потому, что дороги не было вовсе. Белый внедорожник Эйнара тоже пропал. Лишь несколько приземистых строений стояли в отдалении — не только крыши, но даже стены этих домов густо поросли короткой изжелта-зеленой травой. Еле уловимый запах дыма, вьющегося над низкими ворсистыми крышами, защекотал ноздри Лики, и она чихнула.

Еще не до конца осознав происходящее, девушка обернулась. Ей почему-то захотелось убедиться, что та самая крупная птица все еще парит над волнами. Но птицы не было.

На фоне пронзительно-синего атлантического неба темнел квадратный полосатый парус. Хищный узкий корабль с высоко задранным штевнем стремительно приближался к берегу.