Чуть слышно скрипнула отворяемая дверь. Ноа тяжело вздохнул, возвращаясь в реальность.

– Мне ничего не нужно, Изабель, – устало проговорил он. – Я просил меня не беспокоить. Ступай… Хотя, постой. Когда проснется Эван…

– Я уже проснулся, – раздался до боли знакомый голос, и сердце бывшего генерала дрогнуло. – Извините, если потревожил, я искал комнату Бонни, – Эвелин (в образе Эвана) замешкалась в пороге, переступая с ноги на ногу, потом несмело вошла в кабинет и остановила взгляд на широкой спинке мягкого кресла, которая полностью скрывала, сидящего в нем хозяина дома. Видны были только руки, расслабленно лежащие на подлокотниках, и длинные аристократические пальцы, поглаживающие деревянные, служащие украшением, завитки. – Вы хотели меня видеть?

– Проходи, – послышалось в ответ, и правая кисть взметнулась в воздух, указывая на соседнее кресло. – Садись.

Эвелин, мягко ступая босыми ногами по ковру, пересекла комнату, присела на краешек сиденья и вопросительно взглянула на Ноа. Рядом с инквизитором она испытывала трепет, отчего сердце учащенно билось, и это был не страх. Это было неизвестное ей чувство.

– У вас есть для меня поручение? Я готов приступить к своим обязанностям прямо сейчас, – уже более смело проговорила она.

Ноа медлил с ответом, не решаясь начать разговор. Он разглядывал сидящего рядом «мальчика» с такими родными чертами лица и думал, что, возможно, видит его в последний раз. Сердце сжалось от невероятной тоски, но, пересилив себя, все-таки произнес:

– Я отпускаю тебя, Эван. Ты свободен и можешь уйти отсюда сразу после завтрака, – не выдержав взгляд бездонных голубых глаз, Ноа отвернулся и уставился в окно, словно, что-то интересное привлекло его внимание.

– Но… как же… – Эвелин растерянно посмотрела на инквизитора и поняла, что никуда уходить не хочет. Вопреки здравому смыслу, она чувствовала себя защищенной рядом с этим необычным человеком.

– Я решил, что не вправе удерживать тебя в этом доме.

– Как же ваша тайна? Что, если я разболтаю секрет…?

– В городе обо мне ходят разные слухи. Одним больше, одним меньше – мне все равно. А вот тебя могут принять за сумасшедшего. Подумай, нужно ли тебе это.

– Конечно, не нужно, – хмуро проговорила Эви. – Я и не думал трепать языком. Просто, мне некуда идти, да и Бонни еще очень слаб.

– Твой… брат – крепкий малый, его рука практически зажила.

– Он ударился головой, вы сами говорили, что у него сотрясение! Ему нужен лекарь, а у меня нет средств заплатить за лечение…

– Об этом не беспокойся, – с этими словами Ноа поднялся, подошел к столу и, выдвинув нижний ящик, достал увесистый мешочек, который звонко брякнул монетами. – Я дам тебе денег. Этого хватит и на лекаря, и на аренду жилья.

Он оценивающе взвесил кошель на ладони и вложил его в руки Эвелин. Та удивленно взглянула на мужчину и, недолго думая, положила монеты на стол, еще и отодвинула от себя подальше.

– Я не могу взять деньги просто так, – решительно заявила она, вздернув носик. – Позвольте остаться в вашем доме до тех пор, пока Бонни не поправится окончательно, а я тем временем отработаю все потраченные на него средства. Я не боюсь никакой работы, даже самой тяжелой!

Эвелин приготовилась спорить и дальше, придумывая на ходу причины, чтобы остаться, но к ее удивлению, инквизитор не стал возражать.

– Хорошо! – быстро согласился Ноа и как будто даже повеселел. Он был рад получить отсрочку. – Оставайся, раз это необходимо.

– Отлично! – радостно воскликнула Эви и, хлопнув ладонями по коленям, вскочила на ноги. – Тогда я пойду навещу брата, а потом буду в полном вашем распоряжении! – отчиталась она, и пока хозяин не передумал, поспешила на выход в поисках Бонни.

* * * * *

Бонни лежал с закрытыми глазами, но, услышав чье-то присутствие, тут же встрепенулся и расплылся в широкой улыбке, завидев свою госпожу.

– Как ты, Рыжик? – спросила она, усаживаясь на краешек кровати. – Как себя чувствуешь?

– Со мной все в порядке! – бодро ответил ее друг. – Рука практически зажила, вот посмотри!

Он сел в постели и, задрав рукав рубашки, продемонстрировал свежие, но не представляющие опасность рубцы. Эвелин тут же сникла.

– А голова как? – с надеждой в голосе спросила она. – Болит же, наверное, после падения?

– Нет, что ты! Она у меня крепкая, – довольно улыбнулся Бонни и постучал кулаком по макушке, – словно камень! – Эвелин совсем расстроилась и, тяжело вздохнув, опустила потухший взгляд. – Ты не рада…? – удивленно поинтересовался он.

– Что ты, конечно же, рада, – спохватилась маленькая графиня. – Просто… если ты уже поправился, то мы должны отсюда уйти…

– Так, это же здорово! – радостно воскликнул паренек. – Ты не беспокойся, я смогу тебя защитить! От волка же спас. И прокормить смогу. Я найду работу… Ты мне веришь?