– Только я возьму с собой сопровождающего! Моего верного слугу, доставшегося мне по наследству от бедной матушки…

– Как вам будет угодно.

– Фидиппид! – Громовержец повернулся к перепуганному марафонцу. – Пожалуйста, следуй за мной.

И вся троица величественно прошествовала к огромному паланкину, влекомому смуглыми невольниками. При этом Миний трепетно поддерживал владыку Олимпа под локоть, что-то нежно приговаривая тому на ухо.

– Лучезарные небеса, ай что творится, – в ужасе воскликнул Дионис. – Что же на этот раз задумал Эгидодержавный безумец?

Но времени на всевозможные страшные догадки и дикие предположения уже совсем не оставалось. Многочисленные зрители требовали личного присутствия покровителя виноделия на праздничной поляне, где должен был пройти отборочный полуфинал.

– Дионис, Дионис, Дионис… - скандировала толпа пьяными голосами и олимпиец, возмущённый до глубины души поведением Зевса, отряхнув расшитую жемчугом одежду, решительно направился к веселящимся невдалеке девушкам.

***

Уже в царском дворце перед началом грандиозного пира в честь новой знакомой царя Миния, Зевс каким-то чудом ухитрился уединиться с Фидиппидом в красивой выложенной белоснежным мрамором купальне.

Царь нехотя отпустил жрицу из храма златокудрого Аполлона «слегка напудрить носик» вместе с верным слугой, который должен был «толочь в ступке пестиком пудру».

– Значит так, тебе важное поручение, – нервно сообщил Громовержец, пряча за пояс широкий разбойничий нож.

– Зачем тебе оружие? – жутким шепотом спросил марафонец.

– Нож на тот случай, если этот законченный придурок посмеет перейти рамки дозволенного, – ответил владыка олимпа.

– Например?

– Полезет ко мне со своими слюнявыми поцелуями. Везёт же мне, ну точно как пресловутому утопленнику… постоянно нарываюсь на всяческих извращенцев.

– А что были и другие?

– Знавал я парочку в бытность мою младшим научным сотрудником на одной далёкой отсталой планете. Помнится, я тогда изображал бога, покровителя земледелия. Самая первая миссия! Славные старые деньки! Так вот там, среди местных тоже были подобные Минию психи. Причём прослеживается очень интересная тенденция…

– ???

– Среди простого народа этих самых извращенцев отродясь никогда не водилось, а вот среди всяких там правителей и царей, считай, каждый второй. Недаром говорится, что бог Зевс, то бишь я, любимый, шельму всегда точно метит!

– Ты, кажется, говорил о каком-то важном поручении… - напомнил Фидиппид.

– Точно, говорил, – кивнул Тучегонитель, поправляя съехавшие набок искусственные груди. – Пока я буду трапезничать с Минием, ты выяснишь в какой части дворца располагаются спальни его дочерей.

– Так вот оно что?!!

– А ты что подумал?

– Ну я в общем-то…

– То-то! Как только выяснишь, сразу дуй ко мне. И поторопись, а то скоро стемнеет, а в темноте… сам знаешь, всякое нехорошее может произойти...

Дверь в купальню со скрипом приоткрылась и на пороге возник улыбающийся царь:

– Ну где же ты, услада глаз моих, горячие закуски остывают…

– Уже иду, уже иду… - делая губы бантиком, басовито проворковал Зевс. – Мой утёночек…

Миний весь аж зарделся, а Громовержец незаметно сплюнул себе под ноги.

***

Когда началась трапеза, царь, сидевший рядом с «почётной гостьей», ни на минуту не умолкал, так и сыпля всевозможными плоскими остротами. Владыка Олимпа делал вид, что ему очень смешно, при этом нетерпеливо поглядывая по сторонам, ведь в любой момент мог вернуться с разведки верный Фидиппид.

– Так вы работаете в Критском цирке? – всё не унимался Миний, влюблено глядя на дородную кряжистую жрицу.

– Совершенно верно, – с набитым ртом кивал Зевс.

– А можно поинтересоваться, в качестве кого?

– По-моему, это очевидно.

– Простите, но только не мне…

– Я работаю в критском цирке женщиной с бородой!

– Ах, ну конечно же, как же я это сразу не догадался… А сколько, если не секрет, вам лет…

– Семнадцать, – не моргнув глазом, выдал Громовержец.

– О, вы совсем юны и, наверное, так неопытны в любовных делах…

– Вот это ты точно подметил, козлик… - хриплым басом подтвердил владыка олимпа, мощной рукою ломая пополам хорошо прожаренную телячью ляжку.

– И аппетит у вас отменный.

– Не жалуюсь…

Тем временем Фидиппид как угорелый носился по дворцу Миния, немало удивляя своим марафонским бегом многочисленных стражников, дежуривших у каждой двери.

Задание было совершенно сумасбродным, в стиле почти всех заданий Зевса. Окончательно отчаявшись, марафонец решил действовать грубо, но эффективно, бесцеремонно заглядывая в каждую попадающуюся на пути дверь и ещё больше изумляя застывших по стойке смирно стражей.