А ведь ему нравилось рассматривать каждую чешуйку и ничуть не смущал мой внешний вид.

Я даже задумалась о том, что совсем не обязательно иметь ноги, чтобы быть счастливой. Ну подумаешь, не повезло родиться наполовину человеком, наполовину змеёй.

Вздохнула и взглянула на свой длинный хвост, украшенный золотистой чешуёй с едва заметным розоватым отливом. Даже родная мать не выдержала и выкинула ребёнка в камыши, а он говорил, что я прекрасна.

Ник не такой, как все. Он особенный, совершенно другой.

Высокий, темноволосый, широкоплечий. А когда он снимает рубашку… Ох, этот торс невозможно забыть!

Я бы рассматривала его снова и снова. Каждый мускул, каждый тоненький шрам… Вот белая полоска под лопаткой, а вот росчерк от хвоста виверны над ребром…

До этого наши встречи были куда более сдержанными. А сегодня… Сегодня мы перешли все допустимые границы и даже чуть не перешагнули за черту. Тьма! Да мы чуть не оказались в одной постели. Как я могла себе такое позволить?!

У меня есть свои обязанности и я не должна никогда о них забывать. Творец дал мне силы и величие. Я не могу подвести его…

Для меня это не просто легенда. В отличие от простых обитателей миров вселенной Тар-данарии, я знаю правду.

Много лет назад жил-был уставший Бог. Он давно отошел от дел и больше не создавал миров. Они с супругой коротали дни в уютном уголке вселенной, превращенном в сад невообразимой красоты.

И обитал у бывшего Творца старый ворон. Однажды хозяин послал его слетать сквозь бескрайнюю Пустоту, что простиралась далеко-далеко за пределами сада. Птица должна была принести небольшой мешочек с мелкими семенами для супруги Творца.

И вот, когда ворон возвращался сквозь Пустоту и мрак, магическая буря разыгралась не на шутку. Как бы усердно он не махал крыльями, необузданная стихия догнала его.

Пернатый держался, сколько мог, да только выронил мешочек и одно крошечное зернышко выскользнуло в Пустоту до того как ворон успел подхватить свою ношу.

Птица вырвалась из магической бури, словно шальная молния. Да только не заметил старый пропажи и крошечное семя напиталось первозданной магией, проросло и в бескрайней пустоте появилось древо Тар-дан.

Оно упорядочило древнюю магию, подчинило её своей воле, превратив в небольшую площадку, и продолжило расти.

Корни Великого древа ушли далеко вглубь, а ветви тянулись вверх. Но разве есть у Пустоты верх и низ?

Тар-дану было всё равно, оно создало свою реальность и собственную небольшую вселенную — Тар-данарию.

Ничего не проходит бесследно и древняя магия принесла свои дары: постепенно целые миры стали притягиваться к ветвям великого древа. Они ютились на нем, словно крошечные птицы.

О, эти прекрасные планеты тянулись к густой кроне, они грелись в лучах золотистых плодов, что заменяли им солнце и процветали, полные сил и жизненной энергии.

Когда Творец узнал о родившейся по соседству вселенной, он взял на себя ответственность за содеянное и назначил хранителя для примагниченных миров.

— Ты будешь беречь и защищать всё светлое и доброе, что создано в этой вселенной. Не будет у тебя своего дома, так как домом твоим станет вся вверенная территория. Отныне ты забудешь собственное имя и будешь знать лишь о своём долге. Я нарекаю тебя Вечным Странником и дарую силу и ответственность! — проговорил Творец, выбрав Ника, взмахнул рукой и снова отправился наслаждаться своим садом.

Но… Не все миры желали порядка. Были и те, что жаждали хаоса и разрухи. Они спускались всё ниже, скатывались по стволу и оседали на причудливо перекрученных корнях. Вечная ночь и страх ждали их жителей, монстры, беззаконие…

Тогда Творцу пришлось вернуться снова и выкупить на невольничьем рынке девчонку, запертую в клетке на потеху толпе.

Уродина, гадина, тварь ползучая… Чего мне только не довелось услышать в свой адрес за годы, проведенные взаперти.

Я усердно делала вид, что ненавижу их всех, но на самом деле… Мне было наплевать на них. Да, больно и обидно, но во мне по-прежнему жила вера в то, что когда-нибудь моя жизнь изменится к лучшему и больше не придётся терпеть насмешек и упреков за то, какой я появилась на свет…

— Ты хочешь выйти отсюда? — поинтересовался у меня седовласый старец в один из особо мрачных дней.

— Хочу! — честно ответила ему, хоть и боялась, что он лишь очередной зевака, который будет смеяться надо мной.

— На что ты готова ради этого? Сможешь убить? — продолжил он и в глазах не было даже тени веселья.

— Нет. Моя жизнь не стоит того, чтобы отнять чужую! — выпалила со злостью.

Сколько их было таких зевак, кто словом или делом пытался унизить, растоптать меня. Так почему же этот должен от них отличаться?