— Какой уж есть, — натянув на лицо фальшивую улыбку, нехотя согласился он. Судя по выражению, в гробу он видел помощь кому-то этим утром, но воспитание не позволяло отказать ему прямо. И Лизавета это знала, подставляя его и тем самым оказывая услугу мне.

Чуть поодаль от нас взвилась в воздух вспугнутая кем-то стая чаек и раздался вопль «бесы, не троньте рыбу!». Это был недавно встреченный мной рыбак, размахивающий снастями и словно пытающийся поймать ими кого-то невидимого. Засуетившись, девушка поспешно извинилась и оставила нас двоих со своим спутником, бросившись старику на подмогу.

— Жизнь у моря сводит с ума, — с досадой наблюдая за ними, пояснил Касьян, перехватив мой вопрошающий взгляд. Наверное, будь у меня время, я бы даже задержалась, чтобы понять, что за безобразие в этих местах творилось. — Так кто вы и что вам нужно?

Решив не увиливать, ведь он производил впечатление человека просвещённого, я на пару мгновений скинула с себя морок, являя истинный облик. Махнула гибким хвостом, привлекая внимание к моей главной проблеме и проклятию, и снова спряталась под личиной.

— Меня зовут по-разному, но в основном в мирах кличут Ехидной.

Касьян выглядел ошеломлённым, однако быстро взял себя в руки и сощурился. Засунул руки в карманы брюк, обошёл меня по кругу, коротко хмыкнул.

— Хранительница из детских сказок, значит. Вот уж не думал, что повстречаю однажды такую знаменитость, — едко протянул он, сменившись в настроении. Если раньше ему просто хотелось уйти, то теперь в нём читались гораздо более глубокие эмоции. Интерес, недоверие, негодование и азарт мешались в его взгляде, на дне которого словно угольки тлела застарелая злость. — Чем обязаны счастью лицезреть вас, о темнейшая?

Не такой реакции я от него ожидала. Это был не первый человек, к которому я обратилась, но ещё никто не воспринимал всё так… Прохладно. Эмоции, которые он испытывал, были связаны отнюдь не с моим появлением, а скорее просто были им потревожены.

— Нужно средство, способное избавить меня от сильной любви, — просто ответила я, ощущая в груди неприятное жжение от этого слова. Эффект предыдущего зелья, что мне предложили, ещё до конца не прошёл, и каждая мысль о Нике приносила боль. В уголках глаз предательски защипало, мои чувства будто не хотели умирать, раз за разом беря контроль.

Налетевший порыв ветра остудил мои слёзы и взъерошил кудрявые волосы артефактора, который не выдержал и издал короткий смешок. Интерес в его тёмных глазах погас, сменившись на холодную и безразличную тьму.

— Кто бы мог подумать… Великая Хранительница, которой пугают всех с детства, на самом деле несчастная и непонятая душа, что мучается от тёплых чувств, бедняжка, — с сарказмом произнёс Касьян, смотря на меня без страха, как обречённый на казнь взирает на толпу у эшафота. — Ну проходите, госпожа, располагайтесь, я уверен, ваша проблема самая жизненноважная и требующая незамедлительного решения здесь и сейчас.

В каждом его резком слове сквозила безысходность. Я почему-то подумала, что вряд ли его Лизавета когда-нибудь слышала нечто подобное. С ней он трагично вздыхал, закатывал глаза, иронизировал и спорил до хрипоты, но был неизменно на её стороне.

И от этого стало ещё обиднее. Ведь у меня тоже был тот, кто, несмотря на временами трудный характер, старался быть со мной лучше. Только я не могла ответить ему тем же.

— Смотри, — лёгким касанием развернув меня в сторону девушки, уставшей гоняться за невидимыми созданиями и помогавшей рыбаку сохранить остатки улова, уже серьёзно сказал Касьян. — Это Лиза. Она нездешняя, попала сюда, минуя Ведьмины круги и почти неделю выживала в порту, не зная ни языка, ни образа жизни местных. Если бы не я, она бы там и погибла. Отчаянно рвётся домой и, уверен, никогда не привыкнет к этому миру. Её беда незначительнее твоей?

Примерно понимая, к чему подводились его слова, я молча покачала головой. Он продолжил:

— Рядом с ней Евпатий. Нищий старик, живущий только за счёт того, что поймает в море. У него тут неподалёку хибара с прохудившейся крышей, хочешь взглянуть? Жалкое зрелище.

Я предлагал ему деньги, предлагал работу, но он не ищет чьей-то помощи или жалости, упрямец. Всё, что он делает, это каждое утро идёт ловить рыбу, а потом продаёт её за пару медяшек, чтобы хватило на хлеб. Семья давно покинула его. Эта жизнь менее тяжела, чем твоя?

Я подняла руку, пытаясь прервать его монолог. Весь запал Касьяна иссяк, его вспыхнувшая злость исчезла, оставив в нём грусть и какую-то обречённость.

— Может, ты и о моей судьбе узнать что-то хочешь? Хочешь ведь, да? — криво усмехнулся он. — Море ненасытно и не прощает тех, кто однажды преступил его законы. Так что вопрос, когда меня поглотит пучина, гораздо более занимателен, чем твои проблемы с разбитым сердечком, уж прости. Да и не помощник я в этих делах.

Обернувшись, мужчина вновь устремил взгляд на Лизавету, пользуясь тем, что она в его сторону не смотрела.