— Егор, вы видели тело Росси? — спросила я.

— Видел и снаружи, и изнутри, если это можно так сказать. Надеюсь, у вас всех крепкие нервы, молодые люди, — он улыбнулся, а затем нахмурился.

— Дело в том, что у Александра Росси были изъяты кусочки практически всех внутренних органов: почек, печени, легких, сердечной мышцы, других. Такое впечатление, что тщательно изучали, как устроено его тело. Изымали по кусочку и зашивали обратно.

— Также его кровь…Я никогда не видел ничего подобного у человека. В его крови я обнаружил неизвестные мне и науке частицы. Выделив их, я до сих пор не могу определить, что же это такое. От них исходит, если так можно сказать, слабая биоэлектрическая активность. Она схожа немного по своей частоте с амплитудами дельта — и тетаритмов, которые излучает человеческий мозг. Вернее, мозг ребенка. Больше я пока ничего не могу сказать, мне требуется время

— Но что это может быть? — спросил Марк.

Гор, казалось, говорил сам с собой Глаза его лихорадочно блестели. Он бурно жестикулировал, и мне легко было представить его на кафедре какого-нибудь крупного университета.

— Мы думаем, что покорили природу и подчинили себе материю, раз научились совершать гиперпрыжки в пространстве и заселять новые миры. Наши технологии существенно преобразились по сравнению с тысячами лет назад, когда люди изобрели первый громоздкий компьютер величиной с дом. С тех пор человечество развивало свои технологии. Но наш мозг не изменился за десятки тысяч лет, и наше мышление осталось прежним. Мы мыслим категориями, доступными нам, и не представляем, что в природе есть нечто, не поддающееся нашему пониманию. Мы не увидим разумную жизнь в другом мире, если она будет слишком разительно отличаться от тех форм жизни, к которым мы привычны.

— Что вы хотите сказать? — спросила я.

— Я уверен, что на Сантьерре присутствует разумная форма жизни, которая пытается вступить в контакт с человеком. Либо уничтожить нас. Я думаю, что лихорадка, которой заболевают дети, — это одна из попыток вступить с нами в контакт. Неизвестно, почему выбираются в основном дети или подростки. Возможно, их мозг более пластичен. Трудно судить и объяснять человеческими категориями мотивы и действия иной формы разумной жизни.

В это время в кухню заглянула Майя, она что-то жестами показывала Кларку.

Он поднялся и сказал:

— Нам пора. Еще увидимся завтра.

Когда Кларк ушел, Рита предположила:

— Может, мистер Кларк просто сошел с ума? Все же он столько лет жил почти что один.

— А я верю, что он прав, — задумчиво сказал Марк…

На следующий день доктор Август, который теперь временно был в Кварте вместо погибшего Дугласа Стюарта, пригласил меня с Робом на осмотр. Эван отвез нас к зданию больницы, где еще недавно я пережила одни из самых страшных минут жизни, и предупредил, что ему надо сейчас уехать на северную границу Кварты.

Мы с Робом ждали в холле больницы, когда освободится доктор Август.

Я решила заглянуть в палату к Теду Виннику, который так и не узнал, что здесь происходило несколько дней назад. Мальчик также лежал, аппаратура возле него мигала огоньками. Я погладила его по голове и вышла.

В это время распахнулась дверь соседней палаты, и я увидела Гора Кларка. Он заулыбался мне и сказал:

— Как хорошо, что вы здесь. Я хочу вас кое с кем познакомить, когда Август посмотрит мальчика. Совсем скоро сюда приедет один мой очень старый друг.

Улыбающийся доктор Август, осмотрев Роба, сказал:

— У меня очень хороший прогноз по вашему сыну, миссис Эклз. Совсем скоро я сниму ему фиксаторы с левой ноги и мы начнем учиться ходить, опираясь на нее. На правой были более сложные переломы, но и там все наладится со временем я уверен.

— Ты скоро будешь бегать, малыш, — доктор, улыбаясь, погладил Роба по голове.

Мы уже хотели уходить, но в это время в холл больницы вошли Коннор Хоган и невысокий седой человек с характерными узкими глазами азиата. Его взгляд был очень живой.

Он остановился напротив нас.

— Нил, это Кэтрин Эклз, именно она нашла Александра Росси, — сказал Хоган. Он поглядел на Роба, сидевшего в своем маленьком кресле.

— Здравствуй, Роберт. Как твои дела?

— Я скоро буду ходить! — заявил Роб, и Коннор улыбнулся.

— Просто отличная новость! — сказал он.

— Миссис Эклз, очень рад познакомиться, я Нил Ватанабэ, — мужчина, к моему удивлению, очень низко мне поклонился.

— Здравствуй, старый самурай, — насмешливо сказал Гор Кларк. — Думал, ты уже давно на Гайе, купаешься в океанах и греешь на бирюзовых пляжах свои старые кости.

— Какая разница, где умирать, Егор, — ответил Нил. — Я привык, здесь мой дом. Посадил перед домом сакуру, разложил камни в саду. Они напоминают мне о родине.

Он прикрыл глаза и продекламировал:

— Сакуры запах вдохну, вспомню о доме, который засыпан давно белым песком.

— Да, ты все тот же романтик, который вскружил голову моей Лоре своими дурацкими нескладными стихами, — вздохнул Кларк.

— Это хокку, — улыбнулся Нил.

— Послушай, Нил, ты можешь достать мне записи приборов за последние двадцать два года, после того самого взрыва? — спросил Кларк.