Вдруг Юра почуял запах от проходящей колонны людей – это было удивительное сочетание человеческого пота, оружейной смазки, обувной ваксы, перегара и животного страха – страха людей, которые шли к месту, в котором их будут убивать. Подумалось, что позже, спустя какое-то время, они найдут в себе силы жить в условиях войны, научатся воевать, научатся преодолевать себя и станут достойными воинами, но сейчас мимо него шли мужчины, которых Родина бросила в самое пекло специальной военной операции – не дав им времени даже на то, чтобы прийти в себя после длительного переезда.

– Есть курить? – от колонны оторвался один из бойцов и подошёл к Трофимову.

Юра поспешно вытащил из кармана «дежурную» пачку, выбил из неё пяток сигарет и высыпал их на протянутую ладонь.

– Держи. Удачи.

– И тебе того-же, - боец произнёс это с заметным презрением: всё же он шёл в бой, а тот, кто угостил его сигаретами, оставался в тылу, что разобщало их широченной пропастью – между смертью и жизнью.

***

Чуда не произошло – некоторые подразделения не смогли сориентироваться в темноте и вышли не на свои маршруты, что привело к наступлению по четырём направлениям всей массой пехоты, тогда как ещё четыре остались пустыми. На одном из маршрутов авангард одной роты догнал замыкание другой роты, и посчитав обнаруженных людей за противника, без всяких попыток опознать друг друга, открыл результативный огонь – начав счёт убитым в этом наступлении.

Обстреливаемая рота, посчитав себя попавшей в окружение, легла в круговую оборону и на целый час остановила всё движение по данному маршруту, расстреливая вокруг себя всё подозрительное. Михайлов, находящийся на передовом пункте управления, негодовал и сквернословил в эфир, пытаясь восстановить управляемость подразделений.

Как только удалось всё выяснить и заставить обе роты двинуться дальше, выделив людей на вынос раненых (погибших пока решили не трогать, сложив тела убитых на опушке лесополосы), история со взаимным обстрелом повторилась на другом маршруте с точностью до наоборот – там замыкание в темноте увидело догоняющих их людей и особо не разбираясь, открыло огонь.

Офицеры, присутствующие на командном пункте, стали высказывать опасения, что фактор внезапности из-за этой стрельбы утрачен, и во избежание больших потерь следовало бы сыграть команду «откат», на что командир бригады заметил, что безотносительно того, утрачена внезапность или нет, бригада продолжит двигаться вперёд, чтобы «взломать оборону врага силой оружия».

Разведчики доложили, что гарнизон Петровки поднят по тревоге и украинские солдаты занимают оборону, готовясь к отражению атаки.

– Командир, надо отходить, - сказал начальник штаба Сергей Серов. – Нам сейчас здесь воткнут по самые помидоры. У нас нет той силы, которой мы могли бы ломать вражескую оборону.

– Никаких откатов, - Михайлов старался придать своему голосу железные нотки. – Решение командира разгромить противника должно быть твёрдым и непреклонно доведено до конца! – поучительно процитировал он строчку из Боевого Устава.

– Это было бы справедливо, - заметил Серов. – Если бы мы обеспечили нормальное поражение обороны противника, а сейчас мы просто людей поубиваем без всякого результата… Или, даром, что мобилизованные?

– Людей? – спросил комбриг. – Здесь нет людей! Есть только солдаты! Мобилизованные они, или контрактники – нет никакой разницы!

– Отмените атаку, товарищ полковник, - начальник штаба повысил голос. – Я вас прошу.

– Сопли подберите, подполковник, - Михайлов посмотрел своему начальнику штаба в глаза: - Или вы можете предложить мне здесь и сейчас иной способ взятия села? Если нет, тогда попрошу вас не мешать мне выполнять боевую задачу, поставленную командующим группировкой!

Начальник штаба опустил взгляд – на такой аргумент возразить было нечем.

В четыре часа утра противник отработал по одной из штурмовых колонн пакетом «Града». Командир второго батальона тут же доложил о больших потерях и запросил машины для эвакуации раненых и тел погибших. В качестве эвакуационной группы к месту трагедии Михайлов направил КамАЗ с отделением разведчиков, который, не доезжая пары сотен метров до ожидавших его столпившихся людей, получил противотанковую ракету в кабину и сгорел у всех на виду.

Ситуация со скрытностью осложнялась ещё и тем, что Петровка находилась в низине, а Горское с одной стороны и Сталедар с другой стороны, располагались на пологих склонах обращённых друг к другу возвышенностей, отчего украинские расчёты ПТРК, расположенные к тому же на крышах первой линии многоэтажек, прекрасно видели все передвижения автомобильной или боевой техники на участке от Горского до Петровки – и широко этим пользовались, работая противотанковыми ракетами почти на пределе дальности их пуска.

Когда в наступление пошли танки, вначале одна колонна свернула не там, где было нужно, пустившись в получасовые плутания от одной лесополки к другой, а потом другая колонна вышла на минное поле, где в течение двух минут три танка лишились хода, а две БМП разнесло в клочья, что повлекло остановку остальных машин, экипажи которых пребывали в нерешительности, и идти дальше не спешили.

– «Броня», я «Скиф», чего встали? Продолжаем движение!
– все переговоры Юра слышал, находясь в доме – одна из раций была настроена на общебригадную волну.