– Ага, - медик ладонями сжал виски, а большими и указательными пальцами раскрыл Трофимову глаза. – Внешних повреждений вроде нет. От контузии да, бывает такое…

Он передал Трофимову пару таблеток, предупредил, чтобы тот их не глотал, а держал под языком, и отошёл к раненым.

В одном из помещений подвала несколько бойцов были поставлены на раскупорку цинков с патронами и гранатами, они же набивали пулемётные ленты. Юра даже подумал присоединиться к ним – хоть какая-то польза была бы от почти слепого, но потом вдруг вспомнил, как сам наехал на командира роты, самоустранившегося от боя, и вернулся на второй этаж – просто чтобы избежать в отношении себя подобных обвинений.

Тем временем бой продолжался. Противник со стороны коровника смог продвинуться в направлении школы на полкилометра, где временно был остановлен остатками роты, не отошедшими к школе. С другой стороны Николаевки ситуация была схожей – опрокинув передовые позиции, избегая движения по улицам, противник смог продвинуться по дворам и выйти на восточные окраины села, взяв под огневой контроль дорогу на Татьяновку. Когда добровольцы шахтёрского батальона донбасского ополчения, содействовавшего бригаде на данном направлении, двинулись на помощь окружённым товарищам, грузовик ГАЗ-53 и автобус ПАЗ были расстреляны на окраине села.

Причём, по грузовику и автобусу, полным бойцов, спешащих на выручку своим соратникам, огонь открыли как с украинской, так и с российской стороны. Если первые увидели в этой небольшой колонне приближение подкрепления, то вторые, из-за отсутствия согласованности в действиях, предположили, что наблюдают ещё один прорыв со стороны врага – и естественно, решили пресечь эту попытку. В итоге получилось так, что подкрепление, которое могло в значительной степени усилить оборону Николаевки, было практически полностью уничтожено. Но пехотинцы этого, конечно, на тот момент не знали, а скорее радовались «успешному отражению атаки».

Спустя ещё пару часов, артиллерия группировки, бьющая по выявленным резервам противника на окраинах села, стала приносить ощутимый результат. Накопление у врага раненых, которых они не могли из-за артогня вывести к местам оказания специализированной помощи, стало отрицательно сказываться на их действиях, и после неудачной попытки лобового штурма школы, враг в значительной степени снизил свою активность, начав закрепляться на достигнутых рубежах.

Осознав наступление переломного момента, командование группировки направило в село мотострелковый батальон, поддержанный танковой ротой, которым была поставлена задача зачистить Николаевку от противника.

Пехота зашла так, как того требует Боевой Устав – всё расстреливая на своём пути. Шаманов сорвал голос, крича в рацию, чтобы пехота не стреляла по своим. Его просьбы и требования согласовать действия и обозначить сигналы взаимного опознавания остались без ответа. Огонь по школе прекратился только тогда, когда у кого-то из солдат нашёлся Российский флаг, который удалось, рискуя быть убитым своими же, вывесить в окно школы.

– А нам сказали, что здесь уже все погибли, - заявил командир батальона, когда офицеры встретились во дворе школы.

Трофимов и разведчики, которые держали связь с командованием группировки, были «слегка» удивлены этим заявлением.

– А какой умник вам задачу ставил? – поинтересовался Юра.

– «Орион», - пожал плечами комбат. – Кто-же ещё?

Трофимов посмотрел на командира разведчиков, словно ища поддержку своим словам.

– Генерал до последнего момента был с нами на связи. Он точно знал, что мы живы.

– Да, - подтвердил Шаманов.

– Мужики, - комбат развёл руками. – Давайте будем радоваться, что мы не перебили друг друга. А что там, в верхних слоях атмосферы генеральского разума происходит порой – не наше дело.

Свежий батальон быстро опрокинул сопротивление врага, и противник начал отход. Попытки цепляться за крайние дома были жестко подавлены огнём танковых пушек, стреляющих осколочно-фугасными снарядами. Артиллерия плотно прошлась по прилегающим к селу лесопосадкам. К вечеру стало окончательно ясно, что врага в Николаевке нет.

Раненых смогли эвакуировать в МОСН, собрали убитых – и своих, и чужих. Пехотный комбат оказался толковым командиром, и смог быстро организовать оборону села.

Вернувшись «домой», в своём рюкзаке Юра нашёл глазные капли, выпил ещё несколько обезболивающих таблеток, и, прихватив коробку сухого пайка, вернулся в школу. К этому времени уже стемнело. В одном из учебных кабинетов на третьем этаже разведчики установили свой тепловизионный прибор наблюдения, и Шаманов находился там же, время от времени подменяя своего наблюдателя.

Обстановка не способствовала расслаблению. Даже пережив такой тяжелый бой, который унёс жизни десятков, а может и сотен людей с обеих сторон, каждый из офицеров понимал, что угроза возобновления вражеских атак отнюдь не миновала. Враг вполне мог, подтянув свежие силы, попытаться вновь ударить по Николаевке, тем более, что множество оборонительных позиций уже было разрушено, требовали восстановления, и устойчивость обороны, безусловно, была подорвана.

В общем, все ждали новый бой. Мощный тепловизор, находящийся в распоряжении армейских разведчиков, в значительной степени определял возможности по раннему предупреждению появления противника, если бы он снова задумал осуществить атаку на село.