В гримерке толпилось больше народу, чем она могла в себя вместить. Казалось бы – клуб был построен по всем правилам, производя хорошее впечатление как на зрителей, так и на выступающих на сцене “артистов”. Но почему тогда нельзя было сделать гримерку хоть чуточку побольше? Этот вопрос никак не давал Макару покоя, когда они стояли внутри душной и давящей своей теснотой комнатке в ожидании выхода на сцену. Ко всему прочему вожатого еще и начинало подташнивать – как будто без этого его положение было радостным и расчудесным.

Бесит…

Зал понемногу заполнялся детьми. Музыка играла громко, заглушая для зрителей голоса, доносящиеся из гримерки. Кто-то из вожатых вспоминал слова, а кое-кто просто веселился и дурачился, примеряя на себя любой реквизит, попадавший под руку. Становилось жарко и Макар уже был готов начать выступление прямо сейчас, лишь бы весь этот кошмар закончился как можно скорее.

– Скоро начинаем – впорхнула в гримерку Ольга Викторовна, на которой уже был надет костюм, смахивающий на облезлую лисицу. – Все готовы?

– Да, почти – ответила Лена с дредами. – Осталось только Макару грим наложить.

– Блин, точно! – воскликнула воспитательница. – Макар, на тебя костюма нет, уж извини. А вот лицо мы тебе щас под твоего героя разрисуем. Садись давай…

– Под крысу, что ли? – тупо переспросил Мак. – А без этого никак нельзя? Маски крысячей нет, чтоб лицо закрывала?

– Была, но ее еще в прошлом году порвали…или потеряли… Не помню уже. Так что извини. Давай, давай – садись. Времени мало.

Следующие десять минут были для него очень неприятными – Оля и Лена в две руки рисовали на его лице усы и розовый нос, мазками наносили шерстку и вообще делали всё, чтобы Макар был похож на грызуна. Кисти щекотали лицо, а краска неприятно застывала на коже, не давая ей дышать и заставляя новоиспеченную мышь изрядно париться. По окончании процесса воспитательница осталась довольна результатом и даже дала своему живому холсту зеркало, чтобы Мак смог сам на себя полюбоваться.

– Жопа – буркнул вожатый, смотря на свое отражение с искренним отвращением.

– Ольга Викторовна, ну чё, давайте начинать уже – протиснулся в гримерку ди-джей. – Я пошел к себе, врубаю музыку на выход через две минуты, окей?

– Да, хорошо – кивнула воспитательница. – Зови всех сюда.

В зрительном зале уже стоял галдеж, что означало прибытие в клуб всех отрядов лагеря. И без того тесная гримерка пополнилась новыми вожатыми и теперь уже окончательно стала напоминать утро в городской маршрутке.

Макар терпел. Во всяком случае – он очень старался вытерпеть всё происходящее. А еще его мутило и потряхивало, что сам он воспринимал, как очень нехороший знак.

В этой бесформенной толпе лиц Мак в первую очередь приметил белокурые волосы Карины. На блондинку трудно было не обращать внимания, а одета она была так же легко, как и несколько других девушек вожатых для своего танцевального номера. Был здесь и кучерявый Женя в костюме Волка, и физрук в медвежьей маске, и Юра в глупом и нелепом костюме той самой бабочки, который совсем не подходил ему по размеру, и даже Варя, которая хоть и не была вожатой, но всё же вырядилась в нарядное платье и ждала своей очереди выйти на сцену вместе с остальными. Если Макар всё помнил правильно, музыкальный работник должна была исполнить какую-то скучную заунывную песню о любви и дружбе, которую она сегодня репетировала на сцене.

Вся суета достигла своего апогея, когда из колонок на весь зал раздались фанфары, что означало начало концерта.

Сердце у Мака предательски сжалось.

Первой на сцену вышла Элина. Она, как всегда, была в своем репертуаре – выглядела просто, но в то же время элегантно, а когда она задвигала речь, все слушали ее внимательно, будто завороженные. Следующей после начальницы лагеря как раз и выступила Варя. Музработник, как оказалось, действительно пела не плохо, но, чтобы по-настоящему оценить ее талант, оборудование требовалось явно не то, что было в наличии у ди-джея, да и местная акустика вряд ли для этого подходила. Однако даже того, что имелось, хватило, чтобы песню девушки слушали молча и не отрываясь. После окончания выступления зал разразился овацией и еще долго не мог угомониться, и взрыв восторга утих только тогда, когда на сцене появились танцоры.

Группа вожатых под руководством сладкой парочки хореографов Нины и Никиты выдали на сцене, как казалось Маку, совсем не детский танец. Однако это нисколько не мешало самим же детям восхищаться этими танцульками, а именно кричать, хлопать и издавать другие противные звуки восторга. Девушки, в особенности Карина, двигались настолько плавно, и вместе с тем быстро и захватывающе, что за их движениями тяжело было уследить. Все вместе они выглядели как единое целое, а игра света и тени явно шла происходящему только на пользу, усиливая эффект. Макар жалел, что наблюдал за выступлением не из зала, а из тесной гримерки в тылу, в которой оставалось еще значительное количество вожатых.

Одернув себя, Мак смог опомниться. Какие песни и танцы? Какое оборудование? Какой зал? Глупо делать вид, что ты в этом хоть чуточку разбираешься. А если когда-то тебе такое и было интересно, то теперь те времена оказались далеко позади. Тот вожатый Макар Закрепин уже давно умер, а нынешний должен был думать только о том, как свалить из этого паршивого места. Не нужно строить из себя ценителя и аналитика. А что по поводу остальных… Пусть занимаются, чем хотят – пляшут, горланят песни и говорят о том, как здесь всё здорово и прекрасно. Ты наверняка тоже когда-то был таким. Но не теперь. Сейчас ты совсем другой человек. Более серьезный, более…