Когда он открыл глаза, на улице уже вовсю светило солнце, и снег почти совсем растаял. Рассвет давно миновал, но полисмен дал своему новому другу выспаться. Никто из начальства Стивена не заходил в комнату, где мужчина спал.

Когда Бернард встал с дивана, он с радостью обнаружил себя свежим, бодрым и, наконец, отдохнувшим, будто вовсе не было тех тяжких дней скитаний. Он чувствовал, что не лишним было бы отдать костюм в прачечную, но сейчас такая роскошь ему была недоступна. Потому он довольствовался ощущением чистоты вымытой кожи под костюмом, а также сытым желудком и ясным, после сна, сознанием.

Пришло время отправляться в путь и не злоупотреблять больше гостеприимством молодого полисмена. Ему было немного совестно, что он не может ничем отблагодарить парнишку за доброту, но он обещал себе, что, как только у него появятся средства и возможности, он обязательно сделает это. Как именно? Он пока не знал, но был уверен, что придумает.

Таким образом, успокоив свою совесть, он вышел из комнаты при полном параде. Ну, при относительно полном: костюм его хоть и был красив и изысканен (ещё бы, он скопил на него за полгода с зарплат фабрики), но он был помят, местами потрепан, не имел одной пуговицы и на животе красовались несколько маленьких пятен.

Стивен посмотрел на него с нечитаемым выражением, которое, однако, было очень дружелюбным и даже полным восхищения.

– Прекрасный костюм, Бернард! – сказал он, поднимая вверх большой палец. – Странно, что я не заметил его вчера.

– Я сначала был в пальто, а потом, когда ты оставил меня, чтобы я мог привести себя в порядок, я разделся до рубашки, поэтому ты его и не видел. Спасибо большое что оценил! – он хвастливо приподнял подбородок и улыбнулся своей белозубой улыбкой. – Мне очень приятно! Я вообще люблю костюмы тройки, а этот имеет для меня особое значение! – Тут он смущенно посмотрел на пятна и добавил, – Конечно, он нуждается в чистке…

– Это снова подарок отца? – предположил Стивен, приподняв бровь и улыбнувшись.

– Нет, это моя первая серьезная покупка! – ответил Бернард увлеченно. – Кстати, моему отцу и матери тоже очень понравилась этот костюм. Я сам тоже очень рад, ведь, костюмы-тройки моя страсть!

– Кажется, я теперь знаю, что подарить тебе на день рождения, Бернард, – проговорил Стивен задумчиво, но все ещё улыбаясь, отчего Бернард не мог понять, шутит он или нет. – Когда у тебя день рождения, Бернард?

– Был в сентябре, – ответил мужчина, все еще держа голову чуть вверх, и присаживаясь на кресло, которое стояло недалеко от двери.

– Хм, – полисмен задумчиво почесал подбородок, глядя на Бернарда, после чего выдал: – Я подарю тебе тот костюм, о котором подумал, на Рождество, если, даст Бог, доживем. Но и о дне рождении твоем в следующем году тоже не забуду!

Далее, перебрасываясь разными фразочками, мужчины снова выпили чай и вышли из полицейского участка. Стивен и Бернард расстались очень хорошими друзьями, и полисмен выразил желание увидеть Бернарда еще, когда тому будет удобно навестить его. Бернард понял, что смог затронуть в душе юноши какую-то струну, ту, которая обычно затрагивается только много уважаемыми людьми, и он был горд этим.

К своему удовольствию, он теперь совсем не ощущал разницы в возрасте между ними и всем сердцем надеялся, что Стивен тоже не ощущает. Отойдя довольно далеко от участка и оглянувшись на него еще раз, Бернард слегка хвастливо подумал о том, что в первый же день в поселении, где ему предстоит жить какое-то время, он обрел такого влиятельного друга, как этот служитель закона, и даже заручился его уважением и поддержкой.

Эта мысль немного устыдила его, так как его чувства к другу были искренними, хоть и не лишенными некоторого самодовольства. Да, Бернард был самодовольным человеком, к тому же очень склонным к патетике (хотя и отрицал это), но он был также очень добрым и бескорыстным человеком, который никогда, несмотря на всю свою самоуверенность, не считал себя выше других.

В оправдание ему можно сказать, что самодовольство появилось со временем, из-за того, что родители часто баловали его, а так же он всегда был очень удачлив в учебе, его всегда хвалили учителя.

Несмотря на все вышеперечисленное, доброта, посеянная в его сердце еще в детстве, никуда не исчезла, и таким образом он сочетал в себе несколько различных натур, что делало его чрезвычайно очаровательным. Никто не мог осудить его или упрекнуть.

Расспросив прохожих о доме дяди Чарли и о нем самом, он добрался до смутно знакомой аллеи. Его охватило чувство ностальгии, и он стал замечать то, что изменилось за время его отсутствия здесь. Он был немного удивлен, что некоторые из прохожих странно реагировали на его расспросы о дяде Чарли, но абсолютно все знали его.

Лица людей одинаково искажались легкой гримасой напряжения, словно он спрашивал их об человеке, который глубоко досаждал многим или же слыл пьяницей и непутевым человеком.

Его это не мало поразило, потому что, даже если некоторые из детских его воспоминаний стерлись, он все же очень хорошо помнил тот факт, что раньше дядю все любили. У Бернарда также создалось впечатление, что его дядю часто разыскивали незнакомцы, или, как он тут же решил, коллекторы, потому что его расспросы о местонахождении пожилого человека совсем не удивляли людей, и они охотно объясняли, как пройти к его усадьбе, лишь услышав имя и фамилию того.