Бернард посмотрел на «плюшевого мишку», который скалил зубы, словно в улыбке, и передернулся.

– Если дядя говорит, что Док безобидный, значит так и есть, Берни, – слегка раздраженно проговорил дядя Чарли. – Дядя Чарли никогда не лжет!

– Я и не сомневаюсь, – ответил Бернард, слегка расслабляясь и стараясь, чтобы в его словах не мелькнуло сомнение.

– А ты не привык доверять людям, малыш, – Чарли заглянул в синие глаза Бернарда с некоторой долей сочувствия. – Но мне доверять ты быстро научишься.

«Надеюсь на это», – подумал Бернард и натянуто улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

– А на какую профессию ты учился, что на неё не было спроса в вашем городе? – поинтересовался Чарли, пропуская племянника вперед по дорожке к крыльцу. Но тот, пройдя несколько шагов, резко остановился и с улыбкой обернулся.

– На учителя итальянского языка! – Бернард проговорил это не без удовольствия, предвкушая реакцию дяди, и почувствовал тепло от того, что угадал его реакцию (тот приоткрыл рот от радости, после чего расплылся в улыбке). Бернард продолжал:

– С вашей подачи, дядя. Помните, когда я был ребенком, вы обучали меня? С тех пор я влюбился в этот язык и не мог не продолжить учиться ему, а после, учиться его преподавать.

– Ох, мой мальчик! Сегодня замечательный день! – воскликнул дядя. – Я так рад и очень горжусь тобой!

– Спасибо, дядя, – Бернард чуть выпятил грудь и приподнял вверх подбородок в своей излюбленной манере. – А я горжусь вами. Тем, что у меня в детстве был такой замечательный учитель, который привил мне любовь к этому языку. Надеюсь, однажды, я смогу работать по профессии, и тогда обещаю, что буду любить свою работу как саму жизнь!

Дядя Чарли с теплотой посмотрел на племянника, и молодой мужчина заметил блеснувшие на глазах дяди слезы. Тут Чарли ещё раз оглядел племянника с головы до ног, после чего внимательно посмотрел ему в лицо, почти как при встрече сегодня, только в этот раз его взгляд был не пытливый, а наполненный светлой тоской и любовью.

– Берни – Берни, ты так сильно изменился, но все так же похож на своего отца! И даже больше чем раньше, – сказал дядя Чарли.

В его глазах снова явственно мелькнула грусть, но уже о другом человеке, который, по мнению Бернарда, дядя тоже должно быть хотел увидеть.

Еще будучи ребенком, Бернард был очень наблюдателен и любопытен в отношении людей и их поведения, и замечал, что Чарли был очень привязан к старшему брату, который заменил ему отца.

– Да, дядя Чарли, – ответил Бернард с теплотой. – Мама говорила мне об этом много раз с тех пор, как мне исполнилось девятнадцать лет.

– Вот! – самодовольно воскликнул дядя Чарли, подняв указательный палец вверх. – Значит я прав! Я же тоже самое говорю! Сколько, ты сказал, тебе сейчас лет?

– Тридцать два года недавно исполнилось, – Бернард не стал говорить, что так и не успел сказать в прошлый раз. Он оглядывал сад с любопытством, подмечая все детали, которые видел. Ему очень понравилась большая бочка, стоявшая у одного угла дома. Он её не помнил: её или не было, или она изгладилась из его памяти. Эта бочка была наполнена прозрачной и чистой водой, загрязненной лишь дырявыми оранжевыми и красными осенними листиками, и веточками с деревьев.

– Ты уже совсем мужчина, – сказал дядя Чарли. – Я помню себя в твоем возрасте. Я как раз только начал чувствовать себя взрослым человеком тогда…

Бернард ничего не ответил, продолжая осматривать сад.

– Ты сказал, что еще не женился, но невеста то хоть у тебя есть? – вдруг поинтересовался дядя Чарли, вытащив из-под крыльца темно-вишневую бутылку и приложившись к ней. Бернард внутренне вздрогнул, опасаясь, что мнимое пьянство дяди может оказаться вовсе не мнимым.

– Если бы она была, то я вряд ли бы смог к вам приехать. Так что, пока нет, – пожал плечами Бернард. – Не до невест было. Я старался выучиться, найти достойную работу, пытался накопить на свое собственное жилье, но к сожалению, удавалось пока только снимать комнатки, а достойной работы похоже что пока не достоин я сам. – Бернард не смог удержаться от вздоха сожаления и дядя с сочувствием уловил как мелькнула досада на лице его племянника. Миллер младший продолжал свой короткий рассказ:

– Вот, в один прекрасный день, получив от матери письмо с вашим приглашением и просьбой о моей помощи в хозяйстве, я все бросил и поехал в родные с детства края. Я рад, что ничего не удерживало меня там, где я жил… и никто не удерживал. За исключением, разве что, матери и отца, но я уже давно живу отдельно от них и навещаю их в любой более-менее свободный день в неделю. Однако, здесь все так изменилось, что я едва помню даже этот сад и дом!

– Да, и не удивительно, ведь столько лет уже прошло, – отозвался дядя Чарли. Вдруг он присел на крыльцо и подышав как паровоз снова встал.

– Что такое, дядя, вам плохо? – поинтересовался Бернард, с волнением глядя на родственника.

– Нет, малыш, все в порядке! – ответил дядя и громко икнул. – Кажется, квас немного перебродил…

– Квас? – с интересом спросил Бернард и с сомнением взглянул на бутылку, которую дядя стал снова прятать под крыльцо.

– Да, я бы угостил тебя им, но он пока экспериментальный, – ответил дядя, поднявшись на крыльцо и проворно скрывшись за дверью, жестом позвав племянника за собой.

Бернард с любопытством достал бутылку из-под крыльца и понюхал ее содержимое, с удивлением замечая, что пахнет обыкновенным портвейном.