— Мне жаль, — хриплый шёпот режет. — Очень жаль, Марьям. Я не смогу исправить всё, потому что в прошлое не вернуться. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы снова вернуть твоё доверие.

— Сил не хватит, — спорю я из последних сил.

— Посмотрим.

Уголок губ Саввы дёргается. То ли от улыбки, то ли от нового недовольства на самого себя.

Мышцы сводит, когда я поднимаю руку. В теле словно свинцовые проволоки, пронзающие насквозь.

Упираюсь ладонью в плечо мужчины. Надавливаю, пытаясь его оттолкнуть. Но по факту — только ближе становлюсь.

Дыхание перехватывает.

— Мам! — Кирюша недовольно зовёт, заходя на кухню. — Пить, ну.

— Конечно, милый.

Я встряхиваю головой. Отскакиваю от отошедшего Саввы. Начинаю суетиться, наливаю сыну морс.

Хочется себе по щекам надавать, чтобы в сознание прийти. Сын лепечет, я с ним разговаривать пытаюсь.

Морок постепенно уходит. Холодным дымком стекает по плечам, позволяя снова дышать.

— Хрумтики будешь? — я разворачиваюсь к сыну.

— Хум? — приоткрывает он губы. — Да!

— Отлично. Сейчас принесу.

Я быстро нарезаю яблоко и морковь. Выкладываю «хрумтики» на тарелке, чтобы Кирюша перекусил.

— Тебе пора, Дубинин.

Я спешно вытираю влажные руки, беру тарелку. Спешу к сыну, спасаясь бегством. Целую в рыжеватую макушку, напоминаю, что скоро спать.

— Я могу остаться? — Савва не сдаётся. Приходит следом.

— А ты тоже сказку хочешь послушать? — язвлю я.

— Хочу узнать, какие сказки нравятся ему.

— У меня нет времени с тобой разбираться, ладно? У меня полно дел по дому. Я не буду тратить время, чтобы тебя выгонять. А если ты мне сына разбудишь…

— Я уйду сразу после того, как он заснёт. Обещаю.

Я, конечно, юрист. Но Савва — бизнесмен. И они продавливают куда лучше. Я соглашаюсь.

Почему? Не найду объяснений для самой себя. Просто сейчас… Как-то сложно спорить. Без причин.

После разговора на кухне — я не могу окончательно прийти в себя. И не готова к новой схватке.

Я лишь надеюсь избавиться от Саввы, и что он сдержит обещание. Вот и посмотрим. Насколько он на самом деле готов прогибаться.

Потому что у меня больше не лишнего время. Посуда недомытая, детские игрушки разбросаны. Стирка пищала ещё до прихода Дубинина.

А я…

Я с Саввой душу демонстрировала.

Подхватив Кирюшу, я ухожу в ванную. Сын начинает капризничать, отталкивает зубную пасту.

— Давай, солнышко, — я протягиваю ему две щётки. — Какой будешь чистить?

— Я… Этой.

Хнычет недовольно, забирая с зелёными драконами. Пока Кирюша ещё не знает, что можно выбирать третий вариант — никакой.

Прошу, пусть будет так и дальше.

Хотя у сына гены такие, что он не долго терпеть будет.

— Кирюша!

Сын хихикать начинает. Это хорошо, что не плачет. Плохо, что в меня водой брызгает. Уворачивается, чтобы ещё добавить.

Моя футболка промокает, липнет к телу. Хорошо хоть ткань плотная.

— Не злись, мам.

Просит сокровенно, прижимаясь ко мне. Учитывая, что он мокрый — ещё хуже делает. Но я лишь улыбаюсь и целую сына в пухлую щёчку.

Переодеваю его в пижаму и подхватываю на руки. Несу в кроватку, попутно выключая везде свет.

Дубинин уже там. Глупо было надеяться, что он вдруг свалит?

Зато… У него дела и встречи в другом городе. Значит, несколько дней у меня будут спокойными.

Кирюша устраивается в своей кроватке, прижимая к себе плюшевого зайца. Прикрывает глазки.

Он или не замечает лишнего гостя в комнате, или ему всё равно.

На самом деле Кирюша ещё маленький, чтобы понимать сказки и запоминать, но ему иногда нравится слушать.

Просто мой голос, чтобы не в тишине засыпать.

Мой голос подрагивает, прыгает по тональностям. Всё потому, что Дубинин за моей спиной. Я кожей чувствую его взгляд.

Стараюсь игнорировать изо всех сил, фокусируя взгляд на сыне. Его реснички трепещут, он быстро засыпает.

Я на носочках пробираюсь к выходу из комнаты. Клянусь, если Савва сейчас на какую-то игрушку наступит и разбудит мне сына…

Но нет. Даже со своими габаритами мужчина легко лавирует по комнате. Избегает всех опасных зон.

— Всё, на выход.

Шёпотом приказываю я. Демонстративно и дверь приоткрываю. А Дубинин… Не спорит. Сдерживает своё слово.

Но уйти молча он не может, естественно.

— Знаешь, ты всегда была красивой. Но в роли мамы… Ты невероятно прекрасна.

Комплимент я принимаю молча, захлопывая дверь перед лицом мужчины.