— Отсюда мост выглядит действительно потрясающе, — заметил Кристоф, разглядывая мерцающую паутину, перекинувшуюся с одного берега на другой. — А это полотенце ничуть не хуже твоего. Значит, их уже начали выпускать.

— Оно ничего не смыслит в акупунктурном массаже, — проворчала я.

Кристоф обернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Мне кажется, что ты тоже хочешь есть.

— Совершенно верно, — согласилась я. — И, может быть, это — последняя наша возможность нормально поужинать в спокойной обстановке за несколько последующих недель.

— Мрачный прогноз, — пробормотал он, снова переводя взгляд на мост. — Но против чего мне трудно устоять, так это хороший ужин. Ты меня избаловала,

— Путь к сердцу мужчины лежит через…

— Вот именно… — кивнул он и, сняв с плеч полотенце, положил его на диван. Оно тут же блаженно вытянулось и застыло.

Одевшись, мы спустились вниз, на пятнадцатый этаж и заняли столик возле самого окна. В ресторане было много посетителей. Наверно, подошло время ужина не только для нас. За соседним столиком заканчивали трапезу двое молодых людей в голубых комбинезонах энергетической службы. Пока робот-официант летал на кухню за нашим заказом, я невольно прислушивалась к их негромкой беседе.

— Короче, Конгресс, в конце концов, сдал нам в аренду на девяносто девять лет остров Бловуда в западном секторе, — произнёс один из них.

— Остров Бловуда? — удивился второй. — Они отдали под строительство энергостанции остров Бловуда? Подожди. Там же половина острова — тростниковые джунгли, а вторая — скалы. Вы собираетесь вырубать джунгли?

— Невозможно, — покачал головой первый. — В этих джунглях обитает популяция шестилапого тростникового медведя. Каждому зверю нужно ежедневно около пятидесяти килограмм свежего тростника. Ты думаешь, что мы можем уничтожить сотню уникальных животных ради одной энергостанции?

— Значит, вы будете разравнивать гористую часть?

— Да. Мы будем сглаживать вершины скал и строить станцию на каменном блюде,

— Это будет нелегко. К тому же вам придётся решать проблему с ветрами. Там бывают сильные ураганы.

— Мы уже думаем над проектом силовых щитов.

— И культивировать участок под поселок для персонала.

— Да. И к тому же лечить этих шестилапых медведей. До нас там была свалка химических отходов. Мы уже всё вывезли и очистили местность, но звери болеют, в основном, слепнут. Нам пришлось вызвать с Земли экобиологов. Не будем же мы смотреть, как мучаются на нашей территории несчастные мишки.

— И через девяносто девять лет Конгресс заберёт обратно очищенный и облагороженный остров со здоровыми жирными медведями, — с усмешкой кивнул второй энергетик. — Очень на них похоже.

— Скорее всего, так оно и будет, — поднимаясь с места, кивнул первый. — Ну, пошли. Мне нужно успеть на катер, а ещё придётся забежать в кондитерскую и взять пирожных для Лиззи.

— Дочка? — улыбнулся его собеседник.

— Медведица. Каждый вечер приходит к моей палатке и исполняет танец живота, а от сладкого впадает в экстаз.

Я проводила этих ребят взглядом до самых дверей. Наверно, я испытывала некоторую зависть. Их жизнь была проста и осмысленна. Они знали свои цели и смело шли вперёд, ни в чём не сомневаясь и ничего не боясь, потому что чувствовали себя полномочными представителями великой цивилизации, для которой нет в этой вселенной ничего невозможного.

Официант привёз поднос с тарелками и с молниеносной быстротой сервировал наш столик, после чего умчался к новым посетителям. Я уже заметила, что Кристоф не слишком расположен к разговорам, и потому предпочла молча наслаждаться экологически чистой и мастерски приготовленной едой. Я даже не заметила, как за столиком, где недавно сидели энергетики, расположились несколько пилотов грузового космофлота. Я обратила на них внимание только когда уловила знакомое имя, произнесённое одним из них. Здоровенный, румяный и самодовольный лейтенант рассуждал о Фарги и говорил очень неприятные вещи.

— Я не знаю, что все так переживают из-за его смерти, — размахивая вилкой, произнёс он. — Наверняка, его прирезали его же дружки-извращенцы. Вы бы видели снимки его последних картин! Мазня, да ещё и с параноидальным уклоном! Если б его не пристукнули, то очень скоро он бы в психушку угодил. А так, за что боролся на то и напоролся. Собаке собачья смерть.

Я заметила, как Кристоф мягким движением отодвинул от себя тарелку и, взяв салфетку, аккуратно промокнул губы.

— Ты ни черта не понимаешь в искусстве, — резко ответил своему спутнику смуглый капитан-лейтенант.

— Это было не искусство… — мотнул головой парень. — Искусство — на Земле, в Лувре, Эрмитаже и Дрезденской галерее. От стенки до стенки — сплошное искусство. Оно — плод развития передовой цивилизации. А ваш Фарги — дегенерат. Почему он сбежал с Земли? Что ему у нас не жилось? Да всё очень просто: не мог втиснуть великую идею в свой тесный череп. Все эти облака, лошади с крыльями, девицы на драконах — это всё бред. Где идея? Он играл на инстинктах, умел сделать красиво, вот все наши юнцы и понаклеивали его наяд на стенки в своих каютах. И чтоб никто не догадался о том, какие именно мыслишки пробуждаются у них при виде этих девиц без одежд, рассуждают о красоте человеческого духа. Только заметьте, что жил этот певец человеческого духа в самой настоящей клоаке, общался с бандитами и извращенцами. Тут начали было поговаривать, что он якобы сменил манеру в результате депрессии, но я вам скажу, что это он показал свое настоящее лицо, вернее, звериную морду.