— Тебе, на пятом курсе, может, и нечего, — отчитываю его, — а для меня важно. Первый курс, новая группа… И вообще… Хватит уже, блин! Я уже поступила, я уже зачислена! Все! Прекрати мне про это говорить! Тем более, что никаких серьезных причин, почему мне не надо учиться там, ты так и не назвал!

— Называл! — начинает кипятиться Тошка, сжимая меня за локоть сильнее и причиняя этим боль. Морщусь, дергаюсь в его ладони, но бесполезно. Не отпускает!

— Отпусти немедленно! — приказываю я, — мне больно!

Тошка, помедлив и словно решая, послушать меня или нет, все же отпускает.

Потираю локоть, смотрю на него настороженно и зло.

— Что это на тебя нашло, вообще?

— Блин… — Тошка останавливает взгляд на красных пятнах от пальцев, ярко проступающих на белой коже, кривит губы виновато, — прости… Не рассчитал…

— Просто мамонт какой-то, — с досадой говорю я, — ты, блин, вспоминай иногда, что я — девочка!

— Я это постоянно помню, — с очень странной интонацией отвечает Тошка.

— Ладно… — я бросаю взгляд на часы, — мне пора уже. Ты, если на линейку не идешь, меня не задерживай.

Разворачиваюсь по направлению к остановке, потому что времени совсем нет, но Тошка снова встает на пути:

— Довезу пошли.

— Не надо, я тебя боюсь, — отвечаю я, все еще дуясь и пытаюсь обойти парня, но он снова преграждает путь.

— Да ладно тебе, я просто расстроен… Ну прости, Вась! Я же не нарочно!

— Еще бы ты нарочно!

Снова смотрю на часы и, чуть помедлив, все же сдаюсь.

Опаздываю по его милости, а на линейку хочется вовремя прибыть… Пусть везет, черт с ним.

Уже в машине, пристегиваясь, сурово предупреждаю:

— Начнешь опять этот разговор, выпрыгну на ходу, клянусь!

Тошка сжимает челюсти и молча заводит мотор.

Я выдыхаю и откидываюсь на сиденье, разглядывая пролетающие мимо дома и пытаясь отвлечься и обрести утерянное хорошее настроение. Внутри все бурлит от негодования и обиды. Потому что мой друг детства не поддержал меня в моем решении. Моем выборе. Впервые.

И это лишает меня уверенности в себе и той радости, что испытала, поступив туда, куда хотела, куда нацеливалась, до последнего держа все в страшной тайне. Просто, чтоб не сглазить.

Правда, в основном, эта секретность была от родителей, явно не одобривших бы мои старания для поступления на вышку. Просто потому, что учиться девушке, по их искреннему мнению, вообще не обязательно.

И как хорошо было раньше: три класса церковно-приходской и замуж!

А сейчас все стали самостоятельные и никого не слушают. А институты эти — разврат сплошной! Там одни проститутки учатся!

И нет, я не в девятнадцатом веке живу. И не в деревне дикой, не в сибирском скиту староверцев, а в крупном областном городе-миллионнике. И область у нас — третья по уровню жизни в стране. Учитывая, что первые и вторые места занимают два столичных региона, то понятно, что все в порядке у нас с образованием, работой и прочим.

А вот с мозгами у моих предков, к сожалению, все далеко не в порядке. И, если раньше я это воспринимала, как данность, потому что ничего другого не знала и считала, что происходящее нормально, и у всех так, то, когда подросла и начала немного соображать, поняла, насколько у меня в доме все не так, как у других людей.

Хорошо, что хватило ума в тот момент осознания всей безвыходности ситуации, промолчать и затаиться… А затем выдохнуть и начать судорожно искать выход.

Удивительно, что Тошка, прекрасно знающий, что происходит у меня в доме, почему-то был дико против того, чтоб я продолжала учебу.

И это особенно бесило.

Неужели не понимает, что мне нет другого пути, кроме как выучиться, получить самостоятельность и сбежать прочь из домашней тюрьмы?

А я-то думала, что он, наоборот, порадуется…

Я смотрю в окно и вспоминаю, как рассказывала другу про свою победу, свой успех: поступление в самый престижный не только у нас в городе, но и по области, да что там! входящий в десятку самых крутых универов страны!

Я думала, что Тошка, который тоже там учился, на пятом курсе уже, порадуется за меня!

Но мой друг выслушал, недовольно нахмурившись, а затем… принялся отговаривать от поступления!

Я сначала даже не поняла, что это не розыгрыш, улыбалась, весело отвечая на его серьезные слова, уверенная, что это он так прикалывается.