Я взвиваюсь, выкручиваюсь и умудряюсь каким-то образом вырваться из их лап. Отпрыгиваю в сторону и поворачиваюсь, резко скомандовав:

— Сидеть!

Парни, которые уже было дернулись ко мне, падают обратно на сиденье и замирают, подавшись вперед, словно на низком старте, словно одно мое неверное движение, и сорвутся с места! Ко мне!

Я на полсекунды застываю, перебарывая природную скромность и стыд. Как показывает практика, эти качества — совершенно лишние при общении с такими… такими…

— Вы… Вы что устроили? — страшным шепотом, потому что пара началась вообще-то, и в рекреации тишина, начинаю я, — вы зачем ходили к нему? Вы хоть представляете, что он подумает, а?

— Вась, а тебе не похер? — так же тихо, но как-то очень-очень развратно урчит Лис, улыбаясь шало и довольно, — главное, чтоб зачет поставил, да?

— Ты… — я в поисках поддержки смотрю на Камня и вижду в его лице мрачное единодушие со словами Лиса, — вы… рехнулись? А? Вы же мне обещали! Вчера! И сегодня утром!

— Ну так мы же к нему еще в пятницу ходили, — пожимает плечами Камень.

— За… Ох… Зачем???

— Как зачем? — все с тем же легким недоумением отвечает он, переглядывается с Лисом, снова пожимает плечами, — мы виноваты, что ты заболела. Нам и разруливать…

— А вы в курсе, что, кроме вас, тут побывал Колесник, Рафик, Артем? И еще бог знает, кто? Боже… — я закрываю лицо ладонями, — боже… Какой стыд…

У меня в глазах темнеет, накатывает слабость, и в следующее мгновение я оказываюсь заперта между двух горяченных твердых тел парней. Они подхватывают меня, тяжелые ладони скользят по талии, плечам, груди, жаркий шепот добавляет слабости в голову и ноги:

— Никакого стыда, малыш…

— Забудь, маленькая.

— Никто ни слова не скажет, не посмотрит…

— А если посмотрит, скажешь мне.

— И мне.

Боже… Какие непроходимые, непробиваемые… Гады…

— Вы во всем виноваты, — шепчу я обессиленно, уже не пытаясь вывернуться, умирая от их напора и безумия, — вы… Вы мне обещали, обещали…

Они и в самом деле обещали, что не будут давить. Что больше не сделают ничего, что хоть как-то бросит тень на мою репутацию.

В воскресенье, вчера, когда пришли ко мне в комнату, предварительно, как я уже потом поняла, обезвредив Маринку при помощи Тигра.

Они принесли продукты, а еще — теплый и безумно красивый пуховик. И мой пуховик, благополучно забытый в лаборантской кабинета биологии, тоже принесли!

Я не хотела ничего брать, никого видеть. И вообще планировала в понедельник подавать заявление на перевод в другой университет и даже подыскивала варианты, потому что за эти выходные в полной мере осознала, что произошло.

И что жизнь моя, такая тихая, спокойная, незаметная, уже никогда таковой не будет.

Ну и мои соседки по общаге тоже не позволили оставаться в счастливом неведении.

Столько злобных взглядов, ехидных разговоров за спиной и прямых обвинений в лицо я никогда не получала!

И, если бы не заступничество Маринки, регулярно гонявшей от нашей комнаты общажных сплетниц и завистниц, то я бы, наверно, не выдержав, сбежала к родителям!

Но подруга проявила себя настоящим бойцом, и я, в итоге, смогла несколько часов спокойно поплакать на своей кровати без посторонних взглядов.

— Блин, Вась, ну а чего ты хотела? — вздыхала Маринка, сидя возле меня с кружкой дымящегося напитка, который прописал доктор, — вокруг тебя пляшут два самых охеренных парня универа… Ты думала, что? Что тебя по-прежнему все будут любить? Привыкай… Главное, чтоб порчу не навели, бляди завистливые. Ой… Тигрик звонит! Да, милый! Возде общаги? Но ты же, вроде… Ой, ну только на полчасика… У меня тут Васька болеет… Ага. Ну, конечно, не случится! Что не надевать? Ой…

Она положила трубку, повернулась ко мне, смущенно и счастливо улыбаясь.

— Иди уже, — вздохнула я, — хватит нянькой возле меня сидеть.

— Я на полчасика! — залопотала Маринка, спешно накидывая пуховик прямо на домашний халатик и избавляясь от трусов.

Я стыдливо отвернулась, заметив эту пикантную деталь.

Какая она все-таки безбашенная!

— Никому не открывай! — строго предупредила она, — а то воспользуются моментом, сучки!

Я кивнула, не поворачиваясь. Маринка повозилась еще немного, впихивая ноги в дутики, затем щелкнула дверь.

Я закрыла глаза, стараясь отрешиться от тревожных мыслей о дальнейшей своей горькой судьбе, когда замок на двери щелкнул еще раз…