— Как я понял, мы договорились? — хмыкнул Виктор.

— Эт да, — ответил Паук.

Он сложил нижние руки на стол, а верхней правой подпёр голову. И начал рассказывать.

— Кошко-девку я вашу не встречал. Эт фигово, грят симпотная. Хотя… — он взмахнул одной из рук. — Один фиг не по карману она мне, денег мало поднимаю, жмоты одни приходят.

«Так, ты сейчас отпустил шпильку в мой адрес» — подумал Виктор — «Типа случайно, да. Проверить, замечу ли и как отреагирую. И сейчас извиняться начнешь. Простенький штамп из криминального кино. Ладно, подыграем». Он чуть придвинулся к столу, пристально глядя в темноту под капюшоном.

— Эй, эй, эт я не про тебя, я про вообще, — тотчас замахал руками Паук. — Кароч, есть тут один бардак, ток не в нашем районе, у соседей в пятом. И там девка одна, симпотная, вся такая из себя. Косит под кошку. Я даж книжку открыл, посмотрел что за тварь — живьём не видел ни разу, тут всех сожрали давно.

Виктор представил Паука с книгой. Одной рукой держит, второй — перелистывает страницы, третьей — задумчиво чешет подбородок, четвертой… туалетную бумагу отматывает, наверное. В реальность этого странного существа до сих пор не очень верилось.

— Уши есть, хвост тоже, — продолжал Паук. — Эт всё как на твоём рисунке. Уши сделать просто. Свои-то, человечачьи, она в волосах прячет и усё. Про хвост не скажу, вакуум его разбери. Как крепится — рассказывают разное. Но верняк, что не к одежде — она ж путана, ей раздеваться приходится. Но он шевелится! Может электропривод какой…

— Сам-то видел? — уточнил Виктор.

— Не, — покачал головой Паук. — Кто ж меня туда пустит?

— Ну да, ты там всех жриц любви перещупаешь.

Виктор нарочно выразился посложнее. Шпана и донный криминал говорят так просто, что аж слушать противно. А эвфемизмы понимают совсем туго. Но Паук явно умнее, чем кажется. Старается разговаривать, как шпана. Точнее — как ему кажется, что разговаривает шпана. Выходит немного через край, чувствуется то ли актёрство, то ли плохо прикрытый стёб.

«Что ж ты за зверь такой на самом деле?» — думал Виктор.

— Куда мне всех? Там такие цены, и на одну-то денег не хватит, — рассмеялся в это время Паук. — Ну, то есть… на двух.

И помахал в воздухе четырьмя руками, будто предлагая оценить шутку. Вышло не очень. Да и смех показался Виктору фальшивым, гротескной карикатурой на немудрёный гогот уличной шпаны. Так смеются мелкие злодейчики над чьей-то бедой или неудачей. Но шутка была про четыре руки. Шпана умом не блещет и самоиронию не оценит. Смеяться над собой, над собственными странностями, которые наверняка осложняют жизнь? Так может только умный.

Паук актёрствует, понял Виктор. И еще — нагло врёт. Не знает ничего и сочиняет? Или не хочет отвечать по существу? А если не хочет, то почему?

— Бабы вечно придумывают всякую хрень, — начал он. — Медсестрой нарядятся, или вон кошкой. А в итоге всё равно лежат как брёвна и краску на потолке разглядывают. Подцепить такую можно самому, выйдет дешевле чем три сотки.

— Эт типа намёк? — спросил Паук.

«А ты типа всё понял?» — радостно подумал Виктор. И продолжил:

— Ты прекрасно знаешь, что пройтись по борделям я и сам могу. И что на этой бумажке — не чей-то рисунок, а фотокопия документа. С рамками, штампами и прочим, по имперским стандартам технической документации. А это значит что?.. — Виктор указал пальцем в лицо собеседнику. — Что кое-то здесь фуфло кидает. Притом спецом, с умыслом. Не по понятиям это. Как отвечать будете, гражданин Паук?

Юми смотрела на Виктора с нескрываемым удивлением. Паук её пугал, и дерзить в такой ситуации казалось опасным. А Виктор лез на рожон и не собирался останавливаться.

Паук же, казалось, задумался. Потом замахал руками и стал вяло оправдываться:

— Ну эт, шеф, спокойно, не признал я рамки. Имперцы оформление запарили менять, каждые несколько лет всё новое, вакуум их разбери. А эт старые, тебя еще на свете не было когда такие были. Где только взял?..

Виктор проигнорировал вопрос.

— А то я не в курсе, что старые. Всё-то ты знаешь, паучара. Так что давай рассказывай то, за что было заплачено.

— И че ты мне сделаешь? — без особой надежды контратаковал Паук.

— Например, всем расскажу, что Паук спецом фуфло кинул, — ухмыльнулся Виктор и пробарабанил пальцами по столу. — Инфа — твой бизнес. Прознают, что кидаешь — пойдут к другому.

— Ну ладно, — вздохнул Паук. — Че ты хочешь?

Он попытался сложить все четыре руки на груди, запутался в них и положил нижнюю пару на стол, соединив пальцы в замок.

— То, за чем пришел, — хищно улыбнулся Виктор.

— Ладно, — ответил Паук, едва заметно кивнув капюшоном. — Но эт дорого.

— Я тебе уже заплатил. И получил фуфло. Так что компенсируй. Как раз сочтемся.

— По рукам, — шумно выдохнул Паук. — Но говорю сразу, с этой инфы тебе пользы не будет. Прям вообще никакой, один головняк. Дык, по рукам?

Виктор молча кивнул, и Паук начал рассказ.

— Очень давно, прям дофига давно… хотя у тебя ж наверняка не одна бумажка с оформлением, так что дату сам посмотришь. Короче, имперцы баловались с генетикой человека. Баловались по полной. Таким если заниматься — тебя не поймут, а то и законопатят на нары лет на дцать. Потому что нефиг. Уж мы-то здесь в теме, насколько нефиг, сам видишь. А там набрали отморозков, но отморозков с мозгами. Дали им доталово бабла. И велели творить дичь.