А Паук медленно и тихо раздельно проговорил:

— Думай. Что. Говоришь.

Выдержал паузу и добавил:

— Пожалуйста.

«Вот значит как,» — подумал Виктор. — «Есть и у тебя больные темы».

— Тогда сыграем в открытую? — сказал он вслух.

— Если будешь следить за словами, — со вздохом ответил Паук. — И твоя безграмотность меня утомила, так что цена подвинется.

— Идёт, — сказал Виктор и погрозил собеседнику пальцем. — Но меня утомил ты. Если не знаешь — признайся и веди к Вольфраму.

— По рукам, — мрачно ответил Паук. И снова выложил все четыре руки на стол.

Виктор набрал побольше воздуха, мельком взглянул на Юми, и задал вопрос:

— Консорциум не изобретал маяки. Технологию создали не люди. Первые маяки строили не люди. И, возможно, где-то остался хотя бы один, который до сих пор работает?

Паук замер. Потом медленно поднял взгляд на Виктора. В темноте под капюшоном на мгновение блеснули глаза.

— Ты таких глупостей больше не говори…

— А я себе верю, — ответил Виктор. — И у меня есть доказательства.

— Что ж, — шумно вздохнул Паук. — Либо ты очередной сумасшедший, либо… Вольфрам захочет взглянуть на твои «доказательства».

* * *

В баре оказалось намного больше дверей, чем Виктор подумал сначала. Одна из них выходила в непонятный переулок, заваленный пустыми ящиками. Тентов наверху не было, пришлось снова надеть очки и натянуть пониже шляпы — солнце стояло в зените.

Паук шел впереди, быстрым и неожиданно уверенным шагом. Виктор еле поспевал следом, таща под руку Юми — художница успела подустать от непривычной силы тяжести. И зачем он вообще её с сбой взял?

— Что ты там хотела сказать? — проворчал Виктор.

Юми запыхалась, пришлось ненадолго остановиться.

— Этот Паук, он же, — зашептала художница, — Помнишь тот рисунок?

— Тихо блин, молчи! Еще как помню. Но не время!

— Но как же?.. — не унималась девушка. Она толком не успела восстановить дыхание, и на окончания фраз воздуха не хватало.

— У этого хрена скелетов в шкафу — на целую армию, — ответил Виктор. — Уж поверь моему опыту. И он ими дорожит, регулярно тряпочкой протирает. Скажем лишнее — вообще ничего не получим.

— Но…

— Будет возможность — спрошу. Но ты — молчи.

Виктор старался говорить тихо. И без конкретики. Паук, гад, мог и услышать, с него станется. Хотя прояснить вопрос о четырех руках хотелось, и еще как. Но сначала — работа. Это главное правило взрослой жизни, будь она неладна. Засунь свои интересы подальше и делай то, за что платят.

Паук остановился метрах в двадцати дальше по переулку. Даже развернуться не соизволит, так и стоял спиной. И заговорил, даже не повернув головы.

— Пойдёмте. Он не любит ждать.

— Нетерпеливый? — усмехнулся Виктор.

— Ценит пунктуальность, — ответил Паук. — А вы могли бы показать хоть немного уважения.

— Девушка устала, — сказал Виктор. — Сила тяжести выше привычной. А ты втопил как будто в задницу укусили.

Паук не стал извиняться, просто пошел дальше. Но чуть медленнее. Переулок стал ветвиться, извиваться, а залежей из ящиков становилось всё больше. Пару раз пришлось пройти насквозь через какое-то большое помещение — Виктору показалось, что это был цех, а потом оборудование растащили на металл и всё забросили.

Паук всё время находил какие-то обходы, дыры в стенах и прочие неочевидные пути. Юми запыхалась и по сторонам не смотрела вообще. А Виктор напрягся. Чувство направления редко его подводило. И сейчас оно утверждало, что половину поворотов и обходов Паук делал зря. Путал следы, чтобы гости потом не смогли снова найти дорогу в логово этого Вольфрама, кем бы он ни был. А еще в конце пути могли возникнуть сложности. Все серьезные торговцы информацией держат «крышу». Или свою, или, чаще всего, просто сидят на чьей-то территории и платят процент за охрану. И если охране скажут «фас» — одним пистолетом не отобьешься. Двумя — тоже. Тем более Юми обращаться с оружием вряд ли умеет. Она уже раз десять останавливалась, чтобы «незаметно», через плащ, поправить пистолет за ремнем. То есть спалила уже всё что можно. Главное правило скрытого ношения — не проверяй пушку. Засунь в кобуру и пусть висит. Вот поэтому, кстати, в кобуру, не за ремень. Увы, оружейная культура и Юми находились на разных сторонах галактики. Виктор быстро понял, что в случае осложнений толку с художницы не будет. Но, с другой стороны — а будут ли осложнения?

«Паук знает, чего хочет его хозяин», — думал Виктор. — «Подозрительно хорошо знает. И я его чем-то зацепил, что-то не то сказал, возможно в самом начале. Что-то такое, что заставило этого четырехрукого урода всполошиться. Дальше он ломал комедию, выяснял, что мне известно. Видимо, подтвердил свои подозрения. А теперь ведет к хозяину, к Вольфраму. Что ж я сказал-то? Может быть, всего одно слово…»

Тем временем Паук остановился перед дверью в очередное здание и, не оборачиваясь, объявил: