— Хорошо, — Башмак отвернулся от лысого противника и поправил узелок галстука, — но с ним я в одной машине не поеду.

— Потому что ты поедешь первым, — ощерился Крокодил и пошёл на выход.

Стоило им троим покинуть ангар, как три десятка внедорожников и микроавтобусов заурчали двигателями. Захлопали двери автомобилей и почти сотня бойцов с автоматами и три десятка магов отправились на разборку.

Граф Кирилл Орлов или Кириллос Аэтос.

— Кирилл, — протянула Виктория и, запнувшись, тут же добавила: — Дмитриевич, тут так красиво.

— Виктория, давай на ты, — усмехнулся я, помогая ей снять женский пиджак и протягивая его гардеробщику, — это место не располагает к официозу.

— Оно к нему просто обязывает, — хихикнула Вика, и было от чего.

Официанты, юноши и девушки в тогах, расхаживали меж белоснежных колонн. Ныряли в альковы-кабинки отделённые деревянными стойками, по которым вился виноград. Сверкали серебром изгибы стульев и столов. Блестела в свете огромного искусственного солнца золотая посуда.

Мы, словно на Олимпе оказались. Уж я-то знаю, как никто другой. Казалось, заглянешь в альков, а там Дионис разливает вино нимфам. Но нет, обычные посетители.

— Кирилл, — дёрнула меня за руку Вика, — там генеральный прокурор столицы.

— Удивлён твоим познаниям, — хмыкнул я, скользя взглядом по тучному усачу в одной из кабинок.

— Он был на моём вручении, — она прервалась и дёрнула меня в другую сторону, — а там губернатор.

— Вика, — начал я, но она уже пришла в себя и отстранилась. Мазнула по мне сердитым взглядом, и я пошёл ей на встречу: — Виктория.

Она продолжила хмуриться, но я покачал головой:

— Большего ты от меня не услышишь, — мы, наконец, подошли к своему столику, и я выдвинул для неё стул.

— Согласна на Викторию, — кивнула она, после того, как присела на место.

— Тогда расскажи, Виктория, — хмыкнул я, беря в руки меню, — кому тебя вручали?

— Что?! — вырвалось у неё возмущённое, но она тут же оглянулась по сторонам и понизила голос: — что?

Лицо её выражало гнев и удивление одновременно.

— Не надо на меня так смотреть, — я продолжил разбираться со списком блюд, — ты сама сказала, он был на твоём вручении.

— Диплома об образовании, — прошипела Вика, — его дочь была моей одногруппницей.

— Так и надо говорить, — я подал сигнал официанту, и посмотрел на неё, — русский язык многогранен, и многое можно понять двусмысленно.

— Говоришь, как иностранец, — фыркнула она и, отводя взгляд, взялась за бокал с водой.

— Вот так и считай, — пожал я плечами, — когда будешь говорить о деле. Чётко и конкретно.

Виктория поперхнулась водой и посмотрела на меня ну очень удивлённым взглядом.

— Вы не продолжаете меня удивлять граф, — она старалась не смотреть на меня, — то подкатываете, как штурмовая группа к бастиону, показываете свой интерес. То становитесь предельно прямолинейны. Да так, что это граничит с хамством. — Она поставила бокал на стол. — Я начинаю жалеть, что согласилась на ужин.

— Ты сама хотела, чтобы я воспринимал тебя серьёзно, — я провожал взглядом приближающегося к нам официанта. — Поэтому сегодня не свидание, а деловая встреча, на которой мы говорим о нашем будущем, как равных партнёров.

Официант почти подошёл, и я успел добавить:

— Но, если ты хочешь, я включу всё свое обаяние и нацелюсь только на приятный вечер, а не на почести ученого мира для тебя.

— Рад приветствовать Вас в Афинском дворике, — произнёс парень в тоге, замирая у входа в альков, — я Матвей, отвечаю за ваш столик. Вы уже определились с заказом?

— Бокал Кьянти, две порции Сувлаки с соусом Цацики и лепешками, — официант кивнул, а я посмотрел на Викторию.

Девушка смотрела на меня огромными от удивления глазами. Её ротик слегка приоткрылся, а на алых от помады губах играли блики.

— Тебе понравится, — пояснил я свой выбор, — или это проблема?

— Повтори, что ты сейчас сказал? — попросила она с чуть заметной хрипотцой в голосе.

— Тебе понравится…

— До этого, — её глаза блеснули.

— Бокал Кьянти, две порции….

— Ты издеваешься? — не выдержала она, но злости или недовольства в голосе не было, только волнение. Она подалась вперёд, слегка наваливаясь на стол, — Ты назвал меня равной?

— Да.

— Ты, граф, меня?

— Да.

Она замолчала, а я спросил: