Удовольствие от воссоединения с частью духа отступило на второй план. В голове, вызывая широченную улыбку, блуждала только одна мысль. Я живой!

Это не сон навеянный Элизиумом. Я точно живой!

Спал крепко. Без сновидений. Часть духа оказалась маленькой, в основном с волевым содержимым. Потому сны отступили. Усиленная воля подавила кошмары воспоминаний.

Кроме крепкого сна оказались ещё плюсы. Теперь дышать воздухом Богов получалось лучше. Моя аура смогла сильнее раскрыться навстречу эфиру и впитать его больше.

Отличная новость. Больше эфира, значит, смогу крепче связывать стихии в заклинания, а их продолжительность и сила увеличатся. Восстанавливать резервы тоже смогу быстрее.

Надо будет провести эксперименты, но уже ощущаю, что приблизился к уровню местного бакалавра. Маленький, но нужный шажок на пути к былому могуществу.

Послевкусие от вчерашнего вечера окрасило утро в радостные тона. Даже отсутствие Тихона и привычного завтрака не смогли испортить картину.

Залез в холодильник. Достал продукты. Отварил четыре яйца и овсяную кашу на молоке. Нарезал в неё ветчины для вкуса.

Кстати, надо бы Тихона проведать перед парами. Поддержать парня, он заслужил.

Сделаю ему несколько бутербродов, узнаю, как он там. А то после занятий сразу ехать на встречу с Поваром. Некогда будет.

Поел. Отложил в сторону несколько артефактов-образцов для встречи и пошёл в лазарет.

Мария Ивановна восседала на своём месте за стойкой в холле общежития. По столешнице, перед ней, вышагивал серый в полоску котёнок. Игрался с фантиком от конфеты. Спешили на занятия студенты. Хлопали двери. Звучали торопливые голоса. Гул от шагов не мог скрыть даже ковёр на ступеньках лестницы.

Я вышел на улицу. Спустился с крыльца и растворился в потоке первокурсников, чтобы вынырнуть из него у поворота на лазарет.

Поток студентов помчался дальше. Сонные, едва разлепившие глаза, они не заметили моего манёвра. Не обратили на него внимания.

В лазарете оказалось по-прежнему тихо и спокойно. Пахло лекарствами. Тихон уже проснулся и увлечённо уминал за обе щёки больничную еду.

— Манка, — сообщил он грустным голосом после приветствия, но глаза говорили, что ему нравится.

— Говорят, полезно, — я остановился около его койки и положил пакет с бутерами на тумбочку. Рядом со стеклянным глазом. — На масле, хоть, не экономят?

— Не, — Тихон мотнул головой и, отставив тарелку, потянулся за гостинцами, одна рука у него оказалась в гипсе. — Спасибо, Кирилл, доктор как раз говорит, что мне нужна калорийная пища, чтобы восстановиться быстрее.

— А он сказал, когда выпишут? — хмыкнул я, наблюдая, как он достал бутерброд и разом откусил почти половину. — Ну ты и оголодал, а тарелку каши почти слопал.

— Не понимаю, что со мной, — покачал головой Тихон и продолжил с набитым ртом, — постоянно есть хочу. Через каждые два часа, а выпишут, — он дожевал сыр с ветчиной, — сегодня к вечеру или завтра.

— Отличные новости, — улыбнулся я, — выздоравливай и ждём тебя завтра в клубе, а насчёт голода, — я встал и пошёл к двери, — не переживай, воин постоянно голоден. До еды, до женщин и до побед.

Тихон от моих слов выпрямился. Вскинул голову и посмотрел на стеклянный глаз. Тот блеснул зрачком и уставился на него в ответ.

Поход в лазарет не занял много времени. На занятия по истории не опоздал и пришёл за минуту до начала. Но сами пары сегодня тянулись медленно и очень скучно. Виктория не радовала глаз.

Вернее, радовала. Юбка как обычно обтягивала её бёдра. Подчёркивала изгибы ниже талии. Блузка при поворотах натягивалась на груди. Притягивала мужские взгляды. Но мои мысли находились в другом месте.

Женщина — это хорошо. И очаг дома сохранит, и поесть приготовит. Она услада для глаз мужа и отданная на милость победителя крепость в постели. Но нельзя же постоянно о ней думать? Плох тот муж, чьи мысли всегда нацелены не вперёд, к схваткам реальной жизни, а назад. К домашней неге.

Хотя, может, и неплох. Знавал я многих царей, что меняли образ жизни. Достойными людьми слыли. Но они прекращали быть воинами. Годы неподвижной жизни притупляли их инстинкты и разум. Они плохо заканчивали, если не находился кто-то для защиты. Или не оказывалось денег, чтобы откупиться от опасности.

Поэтому я так и не обзавёлся царством в своё время. Не хотел привязывать себя к одному месту. Не хотел обрюзгнуть и погрязнуть в неге.

Нет, у меня имелся дом. Обширные земли и крепости. Подданные мне люди. Даже школу магии открыл. Но я всегда сохранял мобильность. Срывался в походы и на подвиги. А на местах оставались верные люди.