— У них есть правила, — объясняет она, обматывая каждое мое запястье кожей. — Они не могут причинить кому-либо непоправимую боль. Они не могут убить тебя.

Это должно меня успокоить?

Я проверяю манжеты. Мои руки упираются в бедра, и мне пришлось немного подправить положение. Так как моя задница расположена выше, я больше не могу лежать совершенно ровно.

— Ты очень хорошо справляешься. Я знаю, что в первый раз страшно. Ты очень смелая.

Кажется, я больше не могу выносить ее похвалы. Одна из ее рук ложится на мою попку, и она ласкает меня.

— Ты уже мокрая, — пробормотала она. — Ты знаешь, что все будет хорошо.

Только сейчас, когда она указывает на это, я замечаю влажность между бедер и покалывание, проникающее в мой клитор.

К страху добавляется стыд. Это кошмар.

— И последнее.

Это не просто повязка на глаза. Это не просто тряпка, которую она завязывает мне за головой.

Это какая-то черная пластиковая лента, которая не прилипает ни к моей коже, ни к волосам, но каким-то образом прилипает к самой себе.

— Это бондажная лента, — объясняет она, обматывая ее вокруг моей головы и закрывая глаза. — Это избавит тебя от боли, когда мы ее снимем. У меня в волосах была клейкая лента, и, клянусь, ты будешь благодарна, что это не так.

Она замолкает, продолжая наматывать ее снова и снова. Она превращается в толстую полосу над моими глазами, когда меня охватывает полная темнота.

— Он должен заботиться о тебе, — признает она. — Он выбрал самую мягкую сдержанность. Он явно не хочет причинить тебе боль.

Как будто. Ривз — худший засранец из всех, кого я знаю. Он отлично проведет время, превратив мою жизнь в ад.

Я слышу звук ножниц, разрезающих пластик, и вдруг ее руки больше не на мне.

Всхлип застревает у меня в горле, заставляя грудь трепетать на матрасе.

— Все готово. Успокойся на минутку, и я позову его.

Я качаю головой, когда из меня вырывается крик. Я пытаюсь умолять, но ничего вразумительного не выходит.

Она кладет руку мне на спину и гладит меня, пока мое тело не перестает дрожать. Когда она спускается к моей попке, нежное прикосновение гладит мою киску, заставляя меня замереть.

— Все будет хорошо. Тебе понравится. Я обещаю тебе. Я реагировала так же, как и ты.

Она встает.

— Я ухожу. Он придет, когда захочет. Возможно, не сразу, так что не паникуй. Бывает и так, что некоторые мужчины просят Афродиту подготовиться к встрече с ними, а потом не успевают появиться. Если я получу сообщение с просьбой освободить тебя, я вернусь.

Я слышу, как за дверью раздается какое-то шарканье, а затем она с громким щелчком захлопывается.

В течение нескольких минут я борюсь на кровати. Я сопротивляюсь своим узам и упираюсь головой в подушку, пытаясь снять повязку с глаз. Я извиваюсь в панике, потому что знаю, что он собирается засунуть в меня этот фаллоимитатор, и каким-то образом я становлюсь еще более возбужденной.

Что, черт возьми, со мной происходит?

Когда я наконец успокаиваюсь, мне до смерти хочется потереть бедра друг о друга, но разделительная планка не дает мне этого сделать.

Я стону, подавая бедра вперед и пытаясь упереться в простыни. Мне нужна стимуляция. Хоть какая-нибудь.

Я замираю, услышав что-то. Кажется, это был шаг. Может, несколько. С потерей зрения я стала очень внимателен к звукам и ощущениям на коже. Кожа плотная и теплая. Пластик на глазах почти удушливый.

Рука касается моей поясницы, и я вздрагиваю, издавая хныканье. Когда он вошел? Я не слышала, как открылась дверь. Наверное, когда Карла ушла. Он вошел, когда она уходила… значит, он уже долгие минуты наблюдает за тем, как я отчаянно пытаюсь нащупать что-то на своем клиторе.

Жгучий стыд ползет по моему лицу, и я представляю, как румянец покрывает мое тело.

Он ничего не говорит. Он просто проводит рукой по моей задницы, опускается к задней поверхности бедра, потом к другой. Потирая кожу, он массирует мышцы, и с каждым разом это вызывает все большую волну потребности, обрушивающуюся на меня.

Я стону, когда он кладет руку на каждую из ягодиц моей попки и раздвигает их. Он не касается меня там, где я хочу, но движение отдается в моем клиторе. Затем он поглаживает вершину моих бедер, все ближе и ближе к моим губам. Он все еще не коснулся моей киски, когда отступил. Я чувствую небольшое движение и рывок, когда влажный палец проводит по растянутым губам моего рта.

Он скользкий от моего возбуждения, и я понимаю, к чему он клонит. Я мокрая до самых бедер. Он легко указывает на что-то еще, размазывая слюну по моему открытому рту. Моя правая щека прижимается к подушке. Я ненавижу и люблю то, как он проводит большим пальцем по пятну, которое я, должно быть, делаю на материале.