Я даю ей несколько секунд, чтобы проглотить свои слова, прежде чем прошептать.

— Посмотри мне в глаза и отпусти мой большой палец.

Ее глаза переходят на мои, полные вожделения, которое она не может скрыть из-за алкоголя, текущего по ее венам. Веки тяжелеют, она моргает, прежде чем отпустить меня.

— Вот моя хорошая девочка.

Я отстраняюсь, снова встаю, обхватываю ее обеими руками за талию и помогаю подняться. Поцеловав ее в макушку, я прижимаюсь к ней на несколько секунд, наслаждаясь тем, что она так близко. — А теперь давай примем душ и протрезвеем.

Она не сопротивляется. Ни когда я провожаю ее в ванную комнату или помогаю ей принять душ. Она молчит, сама снимает лифчик и трусики. Единственное, что на ней надето, — это ожерелье Афродиты. Ненавижу эту ракушку на ее шее. Она должна быть Герой.

Моей Герой, надевшей для меня цветок лотоса.

Она позволяет мне взять мочалку из ее рук и вымыть ее. Насвистывая песенку, она хихикает, когда я щекочу ей живот, и прижимается ко мне своим влажным телом, когда я трусь между ее ног. Она стоит лицом к стене душа, спиной ко мне. Закинув руку за спину и обхватив мою шею, она заставляет меня наклониться.

Запрет не должен быть таким приятным. Как я могу сопротивляться этому?

Я целую ее в щеку сзади, позволяя ей намочить мою одежду.

— Если ты собираешься трахнуть меня, трахни меня, — хрипит она.

— Пока ты пьян в стельку?

Я прижимаю мочалку к ее клитору.

— Чтобы ты не вспомнила об этом завтра?

Толкаясь бедрами вперед, я даю ей почувствовать, как сильно она меня заводит. — Чтобы у тебя было оправдание и ты сказала, что это была пьяная ошибка?

Я осторожно прикусываю ее челюсть, посасывая ее влажную, мыльную кожу.

— Нет. Когда я снова буду трахать тебя, ты будешь трезвой, осознающей свои решения. Ты будешь умолять меня о члене, как маленькая отчаянная шлюшка. У тебя это так хорошо получается. Я бы не хотел упустить это.

— Уф. — Она отстраняется от меня, поворачивается и выхватывает мочалку из моих рук. — Отвали.

Я отступаю назад, чувствуя, как сходятся мои брови. Подняв руку к ее щеке, я даю ей небольшую пощечину. Ничего сильного или такого, что могло бы причинить боль. Просто прикосновение, которое, я знаю, она расценит как предупреждение. — Язык.

Решив, что она достаточно хорошо себя чувствует, чтобы закончить самостоятельно, я выхожу из ванной. Когда она снова появляется в спальне — только в халате, — на ее прикроватной тумбочке стоят бутылка воды, кусок поджаренного ржаного хлеба и два обезболивающих.

— Серьезно? Ты не будешь меня трахать, но накормишь?

— Я не хочу, чтобы завтра у тебя было похмелье. Это преступление?

Она придвинулась ко мне, затягивая пояс на талии. Я мог бы обхватить его пальцами и притянуть ее ближе, когда буду расстегивать. Я мог бы повалить ее лицом вниз на кровать и погружать в нее свой член до тех пор, пока она не начнет выкрикивать мое имя. Но она пьяна.

— Я больше не пьяна.

Она как будто слышит мои мысли. Она закатывает глаза, и, поскольку ее тело пытается доказать, что она не права, она спотыкается на ногах, останавливаясь прямо передо мной. Я поднимаю на нее бровь, пока она собирается с силами. — Я уже не так пьяна.

— Как ты думаешь, безопасно ли тебе пить так много на вечеринках? Люди выходят из-под контроля. С тобой могло случиться что угодно.

— Я была с друзьями.

— Генри тебе не друг.

Она широко улыбается и кладет руку мне на грудь. — Боже, Боже. Смотри, как твоя уродливая ревность снова выходит на поверхность.

Я смотрю вниз, пока она расстегивает верхнюю пуговицу моей белой рубашки.

— Ты волнуешься, что мы с ним занимались сексом? — Вторая пуговица тоже расстегивается. — А что, если да?

Она опускается к третьей, но я обхватываю рукой ее запястье. Возможно, с большей жестокостью, чем следовало бы.

Но сдерживаться становится все труднее.

— Тогда я пошлю ему хорошо сделанную открытку с маленькой запиской внутри. За старание. Ты не заставил ее кончить, но не волнуйся, никто не сможет. Я испортил ее для других мужчин. — Ее лицо опускается.

— Ты не испортил меня.

— Нет? Это Матиас заставил тебя кончить? А как насчет Энцо? Вы ведь занимались сексом, верно?

Она делает шаг назад.

— С тех пор как ты раздробил ему колено… нет. И откуда ты все это знаешь? Ты преследуешь меня или что-то в этом роде?

Шевельнув бровями, она добавляет, — Горячо.

— Кто сказал, что это я на него напал? И мне не нужно тебя преследовать, — усмехаюсь я. — Все, что мне нужно было сделать, это посмотреть на этот дурацкий аккаунт Гермеса. Там все есть.