Современные возможности: заграждения, химия, механизация работ, быстро твердеющий бетон – дают для этого больше предпосылок, чем в прошлом. Такой фронт возник в мировую войну в ходе борьбы, как следствие линейных основ ведения операций и отсутствия пробивной силы удара. Сейчас он во многих случаях готовится заранее, определяя условия характера операций, предшествуя их открытию. Сплошной укреплённый пояс Мажино на франкогерманской границе не оставляет в этом никаких сомнений. В итоге противопоставление «фронта фронту» нельзя во многих случаях считать исключённым с самого начала войны.

Наконец, широко развившиеся возможности оперативного манёвра позволяют сейчас скорее, чем это было в мировую войну, удлинить свой фланг новыми силами

и противопоставить обходящему противнику новую группировку. Это связано с увеличением возможностей ж/д транспорта. При этом на службу оперативному манёвру приходит ещё авиатранспорт, сокращающий срок сосредоточения до минимума. Это обстоятельство, несмотря на возможность быстрого развития обходных манёвров при современных средствах мотомеханизации и авиации, обуславливает возможность противопоставления сплошного фронта такому же фронту наступления.

При этом следует учесть, что и средства противодействия обходному манёвру находят сейчас гораздо большие возможности и в авиации, и в заграждениях. «Фронт против фронта» не должен стать для нашего оперативного искусства в будущей войне неожиданностью. Это будет нормальным явлением в динамике перерастания обходного манёвра во фронтальный удар на всю глубину расположения противника. Это подводит нас к одному из основных вопросов современного оперативного искусства, к вопросу эволюции второго признака операции – её расчленения в глубину.

В маневренный период мировой войны в этом отношении ещё не всё было достигнуто: была цепь связанных сражений, но в прерывчатом ряде, занимавшем боевыми действиями ещё далеко не всю глубину наступления. В грядущей войне характер операции будет претерпевать эволюцию по линии именно признака глубины. Уже в 1918 году, когда немцы в мартовском наступлении в Пикардии проникли в глубину противника на 60 км, когда войска Антанты в последние месяцы войны проникли в глубину германского фронта на 100 км, они на всю глубину этого наступления вели одно беспрерывное сражение. Уже тогда боевые действия уплотнили всю глубину продвижения.

В будущей войне мы столкнёмся с этой боевой глубиной как с нормальным явлением. Это вытекает прежде всего из глубины оперативного построения современного боевого порядка. При этом имеется в виду не только организованная полоса обороны, а глубина оперативного построения в любой обстановке.

Непосредственно сражающаяся линия дивизий сама занимает тактическую глубину в 6–8 км. В 8–10 км за ней следуют ближайшие войсковые резервы, образующие вторую линию. Ещё дальше в тылу, на удалении 20–25 км от этих резервов следует расположение в отдельных группах армейских резервов, образующих третью линию. Наконец, вся глубина оперативного построения опирается на расположенную ещё дальше в тылу (в 25–50 км от третьей линии) на ж/д линию базирования, на которую новые резервы могут прибыть в любое время. Таким образом, современное оперативное построение боевого порядка простирается в глубину на 60–100 км. Если это построение перейдёт к обороне, сохраняя ту же глубину, оно примет вид последовательно эшелонированных укрепполос. Эта глубина может быстро питаться новыми резервами и до известного предела поддерживаться, если бы её передний край начал пятиться назад; она может вновь нарастать за счёт бросаемых из тыла и с других участков фронта подкреплений.

Всю эту современную оперативную глубину придётся преодолевать с беспрерывными боями. В начале мировой войны войска большую часть времени проводили в маршах и меньшую – в боях. Теперь это соотношение меняется: войска будут большую часть времени проводить в развёрнутых боевых порядках и меньшую часть – в маршах.

Широко развитые в современных условиях возможности арьергардных боёв, заграждения, химия, авиация заставят и эти оперативные пустыри проходить с большим тактическим напряжением. Поэтому как общая тенденция признак расчленения операции в глубину приобретает в будущую войну такое же развитие, какого достигло распространение операций по фронту в мировую войну. Это будет сплошным морем огня и борьбы, которое широко разлилось по фронту уже в мировую войну и которое разольётся на всю глубину в будущую войну. Никогда ещё в истории вооружённая борьба не достигала такого высокого боевого напряжения. Это напряжение является исторически предельным, ей дальше распространяться некуда. Итак, основным в эволюции характера современной операции, определяющим её новое напряжение, является её ГЛУБИНА.

Современное глубокое оперативное построение требует сплошного ряда беспрерывных, сливающихся в одно целое оперативных усилий. Мы стоим перед перерастанием операции в новое измерение, глубины, в которой ряд последовательных оперативных усилий сливается в одно общее понятие современной глубокой операции.

В настоящих условиях нужно говорить не о ряде последовательных операций, а о ряде последовательных стратегических усилий, о ряде отдельных кампаний одной войны. Предельного пространственного охвата по фронту операции достигли уже в мировую войну. Характерным для эволюции будущей операции является её предельное пространственное распространение в глубину. Её характерное отличие определяется понятием ГЛУБОКОЙ ОПЕРАЦИИ. Наконец, развившиеся возможности оперативного манёвра позволяют сейчас скорее, чем это было в мировую войну, удлинить свой фланг новыми силами

и противопоставить отходящему противнику новую группировку.

Характер современной операции, ставящий всякое наступление перед необходимостью преодолевать огромную глубину огневого сопротивления, требует в первую очередь материального обеспечения средствами наступления. Тактически каждый бой сведётся к фронтальной атаке. Она всё определяет и разрешает.

Разрешение этой проблемы определяется производственным развитием соотношения средств наступления и обороны. Теоретически этот вопрос был решён в пользу первых уже в последний период мировой войны; тогда же появились первые показатели его практического разрешения. Однако развёрнутой картины применения новых средств наступления мировая война не дала. Эксплуатация новых технических средств борьбы (танков и авиации) не достигла того эффекта, которого уже тогда можно было от них потребовать. Этот эффект не выходил из рамок узкого тактического использования и нигде не перерос в оперативный масштаб. Между тем эволюция технических средств борьбы ушла далеко вперёд, и современный танк и боевой самолёт представляют собой качественно уже совершенно другое орудие борьбы, чем это было в 1918 году. При этом современные данные отнюдь не являются предельными и имеют тенденцию к возрастанию. В этих условиях решение проблемы сравнением средств обороны и наступления в пользу последних получает всё большие перспективы.