Шрифт:
— Да ладно Вам, мы же просто по-дружески… поговорили, — лыбится блонда.
— Я сказал, к ректору! — рыкает незнакомец, судя по всему, преподаватель.
Разгибаюсь. Тело болит. Под глазом, скорее всего, фингал будет, потому что скула ноет. Кто-то всё-таки попал по ней.
— Вы целы, студентка? — обращается ко мне мужчина.
— Жить буду, — выдыхаю, чувствуя, как немного срывается голос.
— Медкабинет уже закрыт. Но, если Вам нужна помощь, могу вызвать "Скорую".
— Нет, спасибо. Всё в порядке, — отрицательно мотаю головой.
— Ну, раз всё в порядке, тогда следуйте за остальными. Пообщаемся все вместе.
Делать нечего, бреду вслед за компанией. Нашу эпичную процессию завершает преподаватель.
Ректор на нас, конечно, не орёт, но в том, что я слышу, тоже хорошего мало.
Что не поделили, и почему дрались, никто из нас не колется. Два взрослых мужчины так и не могут добиться от нас нормального ответа.
— От Вас, Ларина, — резюмирует ректор, — я, в принципе, чего-то такого и ожидал. Только не думал, что Ваше агрессивное поведение проявится так быстро. Надеялся, хотя бы пару месяцев протянете без драк и разборок.
Блонда стоит молча, лицо каменное.
Ректор переводит взгляд на меня.
— Ну, а Вы, студентка Лиесс? Первокурсница, отличница! Вы же только что поступили. Не кажется ли Вам, что не с того начинаете?
Не отвожу взгляд. Молча смотрю на ректора.
Не дождавшись моего ответа, мужчина продолжает:
— Может быть, Вы ответите, что не поделили со студенткой Лариной и её одногруппницами?
Молча качаю головой.
— Как понимать Вашу пантомиму? — ректор окидывает меня недовольным взглядом и откидывается на спинку кресла.
— Не отвечу, — говорю коротко.
— Кто начал драку?
Вопрос повисает в воздухе и остаётся без ответа.
— Вылетите из института, даже не успев начать учиться, — угрожает ректор.
— Не имеете права, — парирую. — За некорректное поведение можете влепить мне только предупреждение. А для исключения предупреждений должно быть не менее трёх. Да и то, не в моём случае. Я — сирота, и Ваш институт получает за меня дотации.
Ох, надеюсь, не перегибаю?
— Лиесс, Вы мне сейчас угрожаете?
Ректор рычит и сверлит меня гневным взглядом, но мне отступать некуда. Либо со щитом, либо на щите…
— Констатирую факт, — упрямо поджимаю губы и смотрю ректору прямо в глаза.
Могла бы сдать всех и выслужиться перед ним. Но мне не только учиться ещё в этом институте, но и жить в одной общаге, как минимум, с блондой.
Не добившись ответа, ректор объявляет нам всем предупреждение. Причём, у блонды оно уже второе.
— Ларина, ещё раз что-нибудь натворите, вылетите из института даже без справки, — рявкает ректор и выставляет нас из кабинета.
Не хочется оставаться в коридоре с агрессивно настроенными девицами, но кто меня спрашивал? Жду несколько секунд, давая возможность компании отойти подальше, и иду вслед за ними.
Возвращение в общагу, дубль два.
Пока были у ректора, шок немного отпустил, и теперь чувствую, как болит, кажется, вообще всё тело. И скула теперь не просто ноет, но ещё и горит. Всё-таки фингалу быть!
Надо было что-нибудь холодное приложить, а теперь уже поздно. Прикладываю к лицу холодную ладонь. Может, хоть какая-то польза будет.
Выхожу на крыльцо и встречаюсь с взглядами агрессивной четвёрки. Кажется, уже ненавижу эффект дежавю.
— Ты, конечно, молодец, что нас не сдала, — начинает блонда, — но насчёт Горыныча я тебя предупредила. И я не шучу!
— Услышано, — холодно цежу и прохожу мимо.
Как ты меня задолбал, Горин! За такой короткий промежуток времени умудрился пробраться не только мне под кожу, но и в мою жизнь!
И наследил в ней везде, где только можно!
Глава 7
Иду в сторону общаги. По дороге захожу в магазин, покупаю батон. Несмотря на всё случившееся, свои обязанности помню. Значит, мозги не все отбили.
Продавщица на кассе косится на меня.
Молчу. Перед незнакомой женщиной за распухшую скулу оправдываться не буду.
— Может, тебе помощь нужна? — тихонько спрашивает она, когда я уже отхожу.
— Нет, спасибо. Все нормально, — машу рукой и выхожу на улицу.
На крыльце общаги небольшое столпотворение. Народ что-то обсуждает. Поднимаюсь. Неожиданно голоса смолкают, все оборачиваются ко мне и расступаются. Интересно, с чего бы мне такая честь оказана?