— Слышь, детка! За языком-то следи!

— А то что? — не уступает Алина.

— А то найду ему другое применение, — рычит парень.

— Игнат, не перегибай, — осекает брюнета Артём и поворачивается к Алине. — А ты, действительно, выбирай выражения!

Девушка фыркает и демонстративно откидывает за спину прядь волос.

Хочу вмешаться, но тут нас отвлекает Рита.

— Может, хватит уже? Конфорка освобождается. Пошли, а то провороним.

Алина поджимает губы. Хочет продолжить перепалку? Этого ещё не хватало. Итак многовато неприятностей для одного дня. Тихонько подталкиваю её к газу. Увожу с линии огня.

— Пошли!

Алина неохотно отводит взгляд от парня. Отходим. Оглядываюсь. О! А он всё смотрит. Не на меня — на Алину.

Ох, только бы врагов себе не нажить. Нам ещё долго тут обитать. Не очень хочется пять лет бегать и по углам прятаться.

— Алин, ну что ты с ним сцепилась? — шепчет Рита и ставит сковороду на огонь.

— А чего он? Самым умным себя считает? Так и поумней видали, — фырчит девушка.

— Девчонки, успокойтесь. Я вообще не обращаю внимания на такие глупости, — пытаюсь утихомирить бурю. — Меня как только не обзывали. Что в детдоме, что в деревне…

Морщусь. Вспомнила, как уезжала учиться. Что этому способствовало и как проводили. От последнего воспоминания хихикаю.

— Сонь, ты чего? — Рита смотрит с удивлением.

— Да так, — улыбаюсь. — Вспомнила, как жила раньше.

— И как? — это уже Алина.

Она вроде с нами, а вроде и нет — периодически поглядывает на брюнета, который стоит всё в той же компании и о чём-то оживлённо болтает с Артёмом.

Хмыкаю про себя. Алина, по ходу, кое на кого запала. Ну да, точно! Прядку за ухо заправила и опять в ту сторону зыркнула. А вид-то какой безразличный делает!

— Сонь, ты где там потерялась? Соль давай, — выводит из раздумий голос Риты.

— А? Да здесь я. Просто вспомнила кое-что.

Отдаю солонку, а сама краем глаза наблюдаю за Алиной и тем парнем. Смешно. То он на неё смотрит, то она — на него. Что-то у этих двоих явно будет. Дело ясное, что дело тёмное!

Неожиданно по кухне расползается какое-то волнение. Парни оглядываются, а девчонки улыбаются и перешёптываются.

— Слышали, Горыныч в общаге?! — восторженно пищит кто-то.

Короткостриженая блондинка со штангой в ухе закатывает глаза:

— С ума сойти! К Элинке приехал? Так они же, вроде, разбежались.

— Ничего подобного. Не разбегались они. Элинка специально такую сплетню пустила, чтобы позлить его, — помешивая пельмени, хихикает толстушка в спортивном костюме.

— А чего он тогда в комнате с айтишниками тусуется, а не у неё? — хмыкает девица с разноцветными волосами, сливая в дуршлаг макароны.

Отворачиваюсь. Не знаю, кто такой Горыныч, поэтому неинтересно. Гораздо интереснее жарящаяся картошка. Слюнки уже текут, как есть охота!

Переключаюсь на ожидание еды, но следующая фраза заставляет подпрыгнуть.

— Ребята сказали, он уже каким-то первакам люлей наковырял. Эти придурки сидят теперь в комнате, боятся нос высунуть. Причём, не признаются, за что получили.

— Ну, Горыныч без причины руки марать бы не стал. Получили, значит, за дело. И вообще, нашли, кому дорогу переходить. Он же закопает и забудет, где.

Боюсь повернуться, но, кажется, это голос блондинки со штангой.

— Ну, пока же никого не закопал.

— А кто это вообще? — в разговор вклинивается ещё одна девушка.

Перестаю дышать. Мне тоже очень интересно.

— Ну ты даёшь, Маш. Это же Егор Горин, его все знают. С ним лучше не связываться. Золотая молодёжь. Родаки у него — олигархи какие-то. Вроде как, в нефтянке. Так что, парень при бабле. Да плюс чёрный пояс по чему-то там. То ли каратэ, то ли ещё что, я не разбираюсь. Короче, защищает честь нашего института на разных соревнованиях, призовые места берёт. Говорят, даже золото возит.

— А почему не связываться?

Пискля не отстаёт, а я аккуратно кошусь в сторону симпатичный блонды. Что она ответит?

— Потому что такие, как мы, ему на хрен не сдались. Попользует и выкинет через неделю, — холодно отрезает та.

— Почему? — не сдается пискля.

Хмыкаю. Потому что он — мажор!

Все поворачиваются ко мне. Ой… Я что, вслух это сказала? Краснею, бледнею. Кажется, кое-чему пора начинать зудеть.

Но внезапно блондинка издаёт короткий смешок.

— Вот, Машка, даже перваки его знают. А ты со своим Дениской совсем от жизни отстала.