— Я же говорю, это было новое дело. Он повез тоник на продажу куда-то к югу от Сан-Франциско. В аптеки, магазины…

— И откуда он должен был вернуться? Вы знаете? — спрашивает следователь.

Я не хочу, чтобы полицейские рыскали близ Сан-Рафаэлы. Только этого не хватало.

— По-моему, из Дейли-Сити.

Следователь записывает это тонким карандашом, который он достал из кармана брюк.

— Хорошо. Я поручу кому-нибудь из коллег позвонить в Дейли-Сити. Может быть, его там видели.

— Большое спасибо, — выдавливаю я из себя.

Следователь встает. Слава богу, допрос окончен.

— Мы свяжемся с вами, миссис Хокинг, если что-то узнаем. А если вы получите известия от мужа или вспомните что-нибудь, что поможет его найти, прошу сообщить нам.

— Да. Непременно.

— Всего доброго, дамы, — прощается следователь, любезно улыбаясь нам.

Он уходит и скрывается в кабинете со стенками из фанеры, которыми заменили треснувшие стеклянные перегородки.

— Приятный мужчина, правда? — замечает Либби.

— Незачем было выкладывать ему все подробности о нас с Мартином.

— А чего ты стыдишься? Не спорю, поначалу, когда ты мне рассказала, я была поражена, а потом, смотри, как чудесно все обернулось.

— Не то слово, — бормочу я, поднимаясь со стула.

Либби тоже встает и снова берет меня под руку.

— Так, давай найдем Честера и пойдем к нам. А потом Честер подыщет рабочих, чтобы убрать останки твоего дома.

— Да, — отвечаю я.

Да. Чем скорее расчистят пепелище, тем скорее полиция придет к выводу, что Мартин Хокинг, возвращавшийся домой тем утром, когда случилось землетрясение, стал жертвой стихийного бедствия.

А я наконец-то попрощаюсь с Сан-Франциско и начну новую жизнь в другом месте.

В очередной раз.

Дом, что арендуют Либби и Честер, находится в десяти кварталах, близ парка Лафайет, по другую сторону от проспекта Ван-Несс, куда огонь не добрался. Честер извиняется за то, что не сумел нанять экипаж, и я уверяю его, что прогулка пешком, пусть даже в горку, для меня сущий пустяк. Заскочив ненадолго в отделение «Вестерн Юнион» около временного участка полиции, мы поворачиваем на запад, снова идем по тем районам, где я брела несколько недель назад, когда в воздухе висели дым и отчаяние. Но сейчас июнь, светит солнце, дома и прочие здания, которые нуждаются в ремонте, восстанавливают. Здесь не чувствуется безысходности.

Новое жилище Либби, как она и говорила, расположено в двух кварталах от красивого особняка Уиттьера — массивного сооружения из аризонского песчаника, которому не страшны никакие землетрясения. Арендуемый коттедж гораздо меньше их дома на Полк-стрит, но он вполне симпатичный и оснащен всем необходимым. Я уверена, тысячи бездомных жителей Сан-Франциско были бы рады такому крову.

— Дом принадлежит приятелю Честера. Он тоже преподает. Сейчас находится в Сиэтле, ухаживает за матерью, — объясняет мне Либби. Двухэтажный особнячок полностью обставлен мебелью. На верхнем этаже три спальни; рядом с кухней гостевая комната, которая, возможно, раньше предназначалась для экономки.

Честер оставляет нас и идет искать бригаду рабочих, которые, я надеюсь, утром приступят к расчистке завалов на месте моего дома. Мы с Либби сначала пьем чай — няня также исполняет обязанности горничной, — а потом играем с Тимми, который заметно подрос за те два месяца, что я его не видела. Либби с увлечением рассказывает о своих путешествиях, о том, как в Бостоне она узнала о своей беременности, когда ее стошнило прямо на банкетный стол. Они с Честером очень огорчились, говорит Либби, когда узнали о бедствии, постигшем Сан-Франциско, решили, что их дом, вероятно, уничтожен.

— Он, конечно, не полностью разрушен, но внутри все, что не сгорело, провоняло дымом. Нам мало что удалось спасти, — добавляет она. Мы сидим на полу с Тимми, рядом — корзина с новыми игрушками. — Представляешь, мародеры по ночам все равно проникают в дома и роются в золе, выискивая ценные вещи. Немилосердные люди, да?

— Да, — коротко говорю я. — Люди и впрямь бывают немилосердны.

Она спрашивает про моих друзей, у которых я поселилась, о том, как мне удалось выбраться из города и чем я занималась все это время.

Я отвечаю правдиво, но не вдаваясь в подробности.

— Через несколько дней после землетрясения мы с Кэт на пароме добрались до Окленда, а оттуда поездом — до Сан-Хосе, потом — до Сан-Матео, близ которого живет моя подруга. Последние недели мы отходили от шока. Ты же понимаешь, что для Кэт все это стало тяжким испытанием. А моя подруга только-только родила, и мы ей помогали с ребенком.

— Вот уж никак не ожидала, что у тебя есть подруга не из нашего города. — В голосе Либби сквозит любопытство.