— Анжелика, — как приворотное заклинание слетает с его идеальных губ. — Лик…

Господи…

С готовностью на все поднимаю голову и смотрю на него с видом лихим и придурковатым:

— Что?..

— Хотел попросить у тебя лекции по логике.

— Ах, лекции!.. Ну конечно! — И девочки радостным эхом кудахчут на фоне: «лекции, лекции». — Только они у меня дома. Не с собой.

— Это не очень хорошо, ведь логика уже завтра. А что если мы вот как поступим: я дойду с тобой до твоего дома и ты мне их вынесешь? — Видимо, где-то в матрице произошел сбой или как еще можно понять происходящее?

— А я ближе живу. — Оля привстает на цыпочки и глядит на Владика, как кролик на удава, но тут же получает от Алеськи локтем под ребра.

Этого принца уведут прямо из-под носа, если продолжу тормозить.

Я бросаю окурок мимо урны и с готовностью киваю:

— Да не вопрос! Никаких проблем!

И Владик улыбается так, что хочется стартануть с места и спрятаться в чахлых кустах.

Глава 17

Оставшиеся пары проходят мимо. Разбирает мандраж.

Ну и о чем обычно говорят с такими мальчиками? О Берроузе, Slipknot и «Прирожденных убийцах»? Вряд ли…

А он знай себе строчит в тетрадку лекцию, и даже его затылок кажется загадочным.

После звонка, пока я своими неловкими граблями засовываю в рюкзак пожитки, он ожидает у дверей.

Рука об руку мы идем к остановке, а под ногами шелестит желтая листва. Мне сразу вспомнился клип Шевчука про осень, и если бы сейчас мы шли со Светкой, пинали бы гадами ворохи листьев… Я улыбаюсь. Но ведь Влад не поймет юмора. Промолчу.

Так и молчим.

— Далеко ты живешь? — У него манера говорить с превосходством, но ему простительно. Он знает себе цену.

— На Машстрое. Четыре остановки отсюда, — бубню я.

— Прогуляемся? — И он отставляет локоть, приглашая зацепиться.

Ну и что мне делать? Были бы на мне, как на других, пальто и туфли или вообще, если бы с ним была не я, тогда бы еще куда ни шло… А так…

Влад ждет, снисходительно улыбается и скорее всего думает, что я сейчас робею из-за его неземной красоты. Может, он и прав.

Нерешительно, словно дохлую куриную лапку, сую свою руку под его.

Мы идем пешком все четыре остановки, но беседа не клеится, потому что в моей башке холод. И мыслей нет. Ни одной.

Тогда Влад делится грандиозными планами: пойти по стопам отца и тоже стать прокурором, жениться, завести детей… Рассказывает о просмотренном недавно фильме «Спеши любить», а я смутно припоминаю, что фильм этот мне совершенно не понравился… надо бы пересмотреть, видимо. Девки в школе вон тоже плакали.

А еще я замечаю, как на нас оглядываются. На Владика глядят с улыбкой, на меня — с осуждением. Ух ты, как сильно самолюбие жалит мысль, что до уровня этого парня я не дотягиваю…

Делаю вид, что срочно нужно порыться в рюкзаке, отдергиваю руку и обратно ее так и не возвращаю.

И домой к себе я Влада не приглашаю: стыдно, если честно. Стыдно даже за старый двор, обшарпанные подъездные двери и сломанные лавки.

Он остается ждать, присев на одну из них, а я, в аляповатом мирке своей комнаты, судорожно перелистываю тетрадь с лекциями, поспешно вырываю последний лист, где на разный манер сотню раз выведено его имя.

Влад Бойко.

Внизу.

Ждет под моими окнами.

Похоже, что жизнь внезапно вынесла меня прямо к пункту моего несерьезного плана о принце на белом коне. Что называется: поосторожней с желаниями.

***

По традиции мама разрешает мне с каждого привоза выбрать любую понравившуюся вещь. Привилегией я пользовалась всего пару раз: брала джинсы и черную кофту, у которой потом отрезала рукава.

Но сегодня я робко прошу у нее присоветовать, какое из двух платьев лучше: вот это, зеленое, или то, синее.

Мама улыбается:

— Неужели влюбилась? — И оставляет для меня оба.

***

Каждый день мы так и ходим с Владиком на перекуры, сидим на лавке, и я слушаю поведанные им истории. Он умничает и постоянно ошибается в фактах, но я не перебиваю — киваю, поддакиваю. И почти ощущаю еле заметный, но навязчивый запах стерильности, витающий в воздухе.

Иногда, во время наших прогулок, я отпускаю мысли на волю, и они разлетаются по осенним улицам, мечутся и ищут кого-то невесомого… но я тут же возвращаю их назад.