Я сохраняю видимость спокойствия, как будто у нас приятная беседа, чтобы не привлекать лишнего внимания. Хотя в глубине души я совсем не против заставить отца нервничать. Я сладко улыбаюсь и говорю:

— О чем ты, папа? Я просто вышла с другом.

— У Луки Армани нет друзей. Мы договаривались об этом перед твоим отъездом из Бостона.

Лука вмешивается с любезной улыбкой:

— Если не возражаете, я бы хотел усадить свою спутницу. — Странно, но я почти благодарна за его вмешательство, хотя знаю, что этот разговор далеко не закончен. Мой отец не любит, когда что-то выходит из-под его контроля — особенно его семья, и уж тем более я.

Честно говоря, он может засунуть свои договоренности себе в задницу.

Лука отодвигает для меня стул, и я благодарно киваю. Я чувствую на себе несколько взглядов и понимаю, что нужно играть свою роль. У меня такое чувство, что Лука наслаждается не их вниманием, а, скорее всего, тем, что считает моей покорностью. Он знает, что в обществе я буду держать себя в рамках. Для него это словно игра.

Мужчина встает, привлекая внимание зала, и начинает свою речь. Под столом Лука кладет руку на мое колено, и я выдавливаю напряженную улыбку, когда он наклоняется ближе:

— Ты так же ненавидишь эти мероприятия, как и я, верно? Этих мужчин, которым больше нечем заняться, кроме как хвастаться своим состоянием.

Я наклоняюсь к нему:

— Странно, что ты считаешь себя другим. Разве что в отличии от других у тебя действительно большой член.

Я сразу жалею о своих словах, чувствуя его ленивую улыбку еще до того, как взгляну в его сторону.

— Тебе нравится мой член.

— Я не это сказала, — шиплю сквозь зубы.

Дмитрий, сидящий напротив нас, прочищает горло, и я замечаю несколько взглядов, брошенных в нашу сторону.

— Может, уйдем? — Спрашивает Лука, проводя рукой по моему платью и сжимая бедро.

— Только если не хочешь, чтобы вилка слева оказалась у тебя в ноге, — отвечаю я, с еще одной натянутой улыбкой и аплодирую, как и все остальные.

Лука тихо смеется, откидываясь на спинку стула, когда приносят основное блюдо. Его настроение резко портится, как только перед ним ставят тарелку с гребешками. Мне подают курицу.

Я закатываю глаза и меняю наши блюда местами.

— Хватит дуться. Морепродукты тебя не убьют.

— Они уже пытались. Второго шанса я им не дам.

Эта история с «цепью и поводком» начинает меня утомлять, и я не понимаю, что ему нужно от моего отца.

— И зачем ты вообще втянул сюда моего отца? Тебе ведь не нужна его поддержка.

Он тоже почти не трогает свое блюдо, но бросает на меня быстрый взгляд.

— Нет, не нужна. Но ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, — отвечает он спокойно, но с намеком на угрозу. — Разве что ты готова рассказать, почему у тебя есть секретная комната и дневник, полностью посвященные мне. Вот что меня точно интересует.

У меня ком в горле, и я едва сдерживаю дрожь.

— Неудивительно, что ты одинок, — фыркаю я. — Твои манеры по отношению к женщинам просто отвратительны.

Его медленная, чувственная улыбка заставляет мурашки побежать по коже.

— Разве я не говорил тебе? Я владею тобой. Ты не женщина для меня, а вещь. И я предпочел бы, чтобы ты молчала.

— Уверена, что беседы с самим собой у тебя проходят просто прекрасно, — бросаю я, откусывая кусок гребешка и не сводя с него глаз.

Улыбка на его лице не исчезает, оставаясь такой же жестокой.

— Очень смело, Ара. Мы проведем так весь вечер?

— Вообще-то, я надеюсь испортить тебе аппетит, чтобы мы могли уйти пораньше.

11

— Это должно быть что-то стоящее, — предупреждаю я Лоренцо. Потому что, как ни странно, меня весьма позабавил язык одной маленькой гадюки. Я прервал вечер, как только Лоренцо прислал сообщение, и отправил одного из своих водителей отвезти Ару домой. Протягиваю свой черный пиджак одному из охранников у входа. В клубе «Balmere» полная посадка, как и ожидалось. Ставки высоки, и все танцовщицы, кроме одной, сейчас зарабатывают деньги на довольных клиентах.

— Уверяю, что так и есть, — спокойно отвечает Лоренцо.

— Они клюнули? — Спрашиваю я, когда мы проходим мимо моего офиса и спускаемся по лестнице, туда, где и делаются настоящие деньги этого клуба.

— Да, сэр, клюнули.

Отлично.

Грохот музыки с верхнего этажа заглушает звуки большого зала для ставок внизу. Толпа, в основном мужчины, подбадривают и кричат двум бойцам на ринге. Трибуны забиты, а те, кто заплатил больше, стоят так близко, что могут ощутить на себе кровь, пот и слезы. Кровь брызжет на пол, когда мой чемпион уничтожает мечты новичка. Один удар — и тот оказывается на полу, без сил подняться.