– Действительно, наконец-то. Помогать не буду.

– Если ты по поводу сбора вещей – я сама справлюсь, а если в целом, то я и не жду от тебя помощи.

– Отлично, что ты у меня такая понятливая, доченька.

Стискиваю зубы и никак не комментирую ее последние слова. Затем прощаюсь и убираю телефон в карман джинсов. Поворачиваю руки к себе ладонями вверх. Дрожат. Всегда так, когда говорю с мамой или Ана-то-ли-ем. Быстренько тру между собой ладони, затем трясу руками в воздухе и хлопаю.

– Так, ладно, все будет хорошо. Я просто соберу вещи и спокойно уеду, главное — вновь не поругаться с мамой, – даю себе установку и выхожу из своей новенькой квартиры.

В дороге звоню Женьке и предупреждаю, что примерно за полчасика, как я соберу вещи, позвоню, чтобы она со своим парнем приехали и помогли все перевезти. Как же классно, что у ее парня есть автомобиль, иначе даже не представляю, сколько ходок мне пришлось бы сделать.

Открываю дверь своим ключом и вхожу в квартиру. В нос тут же ударяет целая смесь запахов. Еда, перегар, застоявшаяся влажность и еще не пойми что. У порога стоит пакет с целой горой пустых бутылок.

Странно. Я раньше не замечала этого. Потому что привыкла или просто все стало еще хуже? Скорее второе, делаю вывод, замечая, что пол никто не мыл уже несколько дней. Да уж, золушки-уборщицы больше здесь нет. Прохожу, поворачивая по привычке голову в сторону кухни. Все стандартно. Мама восседает за столом и макает в молоко уголок земляничного печенья. По лицу вижу, вчера у них с Толиком было застолье.

– Приятного аппетита, – бросаю и сразу двигаюсь дальше. Мама ничего мне не отвечает.

Толкаю дверь в свою комнату и на некоторое время застываю в проходе. Даже не верится, что я навсегда покину это место. Что больше не вернусь в эту клетку. А я не вернусь, больше ни за что! Столько боли и унижения, как в этой квартире, я не испытывала нигде.

Думала, управлюсь быстро, но в итоге на все сборы у меня ушло порядка четырех часов. И вот, произошло то, чего я так страшилась. Дверь в квартиру хлопнула, и я сразу сжалась, а по позвоночнику побежал мороз. Толик вернулся. Мгновенно ощутила, на своем теле следы липкой грязи в тех местах, где он когда-либо меня касался. Попыталась сделать вдох, но он острым шаром из осколков стекла застрял в моем горле.

Быстро начинаю скидывать вещи в мешок и в этот момент слышу за спиной шаркающие шаги. И я знаю, кому они принадлежат.

– Явилась, не запылилась, – Толик сразу проходит в комнату и встает позади меня. Близко. Очень близко. – Сваливаешь? – касается рукой до моего плеча, затем прижимается телом. Дергаюсь и скидываю его руку. Резко встаю, делаю шаг вперед и разворачиваюсь к нему.

– Сваливаю.

– Скучать по папочке не будешь? – делает мерзкую, жалобную рожу.

– Это вряд ли.

– Ну ты забегай родню проведать. Всегда тебе рады.

– Ага, обязательно, – делаю шаг назад, чтобы быть как можно дальше от него.

Толик подходит, берет меня за руку и больно дергает на себя, отчего я буквально впечатываюсь в него всем телом, но тут же отпрыгиваю, как от пышущего костра.

– Не советую дерзить. Никогда не знаешь, что ждет тебя в будущем. Может, еще на коленях сюда приползешь и нос кривить не станешь, – сглатывает слюну и скалится. – Мелкая сучка.

– Да я скорее себе эти колени переломаю. Дядь Толь, идите к маме уже и дайте мне спокойно собрать вещи.

Он делает передо мной поклон, хихикает и молча уходит. И я только сейчас начинаю дышать, сразу достаю телефон и звоню подруге, чтобы она выезжала за мной.

– Жень, пожалуйста, прошу, приезжайте поскорее. Толик вернулся, – говорю тихо, немного прикрыв рот рукой.

– Вот черт! Поняла, скоро будем. Не разнесите там все, – говорит она и сразу отключает звонок. Оседаю на кровать и обнимаю себя за плечи. Сжимаю, больно впиваясь ногтями. Смотрю на собранные мешки и остатки вещей, которые еще не успела закинуть.

В голове проносится все мое детство. Все те дни, когда я боялась возвращаться домой из школы, потому что знала, что Толик дома, а мама еще нет. Нет, он не насиловал меня. Но делал вещи ничуть не лучше. Весь тот ужас навсегда застынет в моей памяти черно-белыми кадрами. Его лицо с “масляными”, поплывшими глазами от возбуждения, руки, похотливые, грязные касания, страх, МНОГО страха, угрозы, шантаж, боль, рукоприкладство, мой детский плач и тотальное ощущение безнадежности...

К горлу подкатывает рвотный позыв, я тут же срываюсь и бегу в туалет. Полоскает до того, пока из меня не начинают выходить уже пустые спазмы с сильной одышкой. Стою, уперевшись рукой в стену и тяжело дышу. Горло спазмировалось и болит, как если бы мне изнутри провели колючей проволокой.