Но когда внук умудрился выкрутиться, детектив отступил, а вместо этого еще и сын влез в это дело, планируя поживиться, Горо не стерпел. Это было уже другое, был личный выбор двух малолетних придурков, которые, несмотря ни на что, могли бы выйти из этой ситуации с большей честью. Могли, но совершенно этого не хотели.

— Когда ты одолел Химэдзиму, с моих глаз как пелена спала, — тяжело вздохнул древний старик, — Я понял, что по крови, ты мне внук, но как «надевший черное» — совсем чужой. Что ты давно идёшь своим путем, да еще с такой скоростью, о которой я раньше и не слышал. Помнишь, как я проиграл, а ты сел мне на грудь? Тогда я дрался с человеком, в три раза младше меня, и он победил. Даже ушел на своих ногах. Даже он был быстрее меня. А ты… я не в праве осуждать твой выбор, Акира, и твой, Хиро. Вы живете в совершенно по другим скоростям и правилам.

— Двойные стандарты, — с отвращением пробурчал Конго, пряча руки в рукава и выпрямляясь, — Ты всегда был в них хорош, старик, но, чтобы давить на родную кровь из-за чужаков…

— Как будто тебя никогда не прихватывали за яйца, придурок! — огрызнулся Горо.

— Было дело, но я всегда ждал момента укусить в ответ!

— Длань императора?!

— Ржавый ты анахронизм, мы не в прошлом веке!!

— Знал бы ты, дряхлая сопля, насколько прошлый этот век…

Слушая перебранку стариков, я подумал, что принять извинения будет правильным поступком. Горо не может извиниться серьезнее лишь потому, что разница в возрасте, между нами, чудовищна. Он бы не смог, будь мне и пятьдесят лет, не тот менталитет. Но то, что он хотя бы так признает ошибочность своих рассуждений — уже немалое достижение. Патриархальные восточные цивилизации воспитывают мужчин, не принимающих собственные ошибки.

Остаток дня, после посещения Конго, я планировал провести с одной из своих «легальных» девушек, были насчет них определенные мысли, но поток сообщений от Ханнодзи не утихал, поэтому было решено разобраться с не в меру возбудившейся айдолом, которая была согласна саботировать съёмки, лишь бы встретиться.

Так ей, в общем, и пришлось сделать.

Планы у Мии были довольно амбициозные: жаркий секс, много эмоций, затем серьезный разговор по поводу придания отношениям более легитимного характера, затем снова секс. Разумеется, всё успешное и фонтанирующее благополучием… но, увы, я был настроен скептически с самого начала. То есть, предложил вместо полового акта обсудить рамки наших взаимоотношений, потому что севший от бесконечных сообщений аккумулятор мобильного телефона — это как-то очень неприятно.

Мию это сбило с настроя, она попыталась перейти на деловой тон, начав объяснять все достоинства в статусе её официального молодого человека, который в принципе может появится, только если она не продлит контракт в ближайшие три месяца. А она не планирует его продлевать, собираясь начать кинокарьеру, где легко сможет подтянуть меня из «заурядных» моделей в звезды молодежной величины. Узнав, что я снимался в качестве ненапрягающего заработка и терять время на карьеру киноактера не собираюсь, девушка расстроилась еще сильнее.

Изначально, я ожидал капризов и скандала, всё-таки Мия Ханнодзи не та, кто может спокойно принять отказ, она бы и не стала, но попытка моментально раздуть отношения из регулярного секса была даже в её глазах провальной, игра не вышла.

— Тогда мы больше не можем встречаться, Акира, — шмыгнув носом, заявила айдол, — Я в любом случае не буду продлевать контракт, но мне нужен парень с именем, с помощью которого я смогу навести шума. Первый парень у Ханнодзи, ну… сам понимаешь. Я хотела, чтобы это был ты! А так — придётся искать. Я не могу упустить этот шанс!

— Я «надевший черное», Мия, — попытался объяснить я, — Тебя бы объявили либо сексуальной маньячкой, либо начали бы искать у меня гарем, к которому ты, айдол, присоединилась. В любом из случаев ты бы растеряла большую часть своих фанатов. Это стопроцентно.

— Ну… ты на вид очень сдержанный, — подумав, выдала Ханнодзи, — Мне казалось, что тебе хватает… Стоп. Не хватает?! У тебя есть кто-то еще?!

— А тебе сейчас важно знать ответ на этот вопрос? Думаю, ты тоже бы не захотела отвечать, если бы я спросил, насколько давно ты готовишься к смене карьеры. Раньше мы об этом не говорили.

Намек на то, что она уже некоторое время искала ухажера познаменитее прозвучал достаточно громко, чтобы она его услышала, и даже смутилась. А потом, под конец, после прощального секса, всё-таки призналась, что моя расправа над противником в турнире просто вышибла ей шарики за ролики, вот она и начала мне написывать, воображая себя героиней с мрачным сильным любовником за плечами.

В общем, разрыв этих отношений прошёл удивительно хорошо и мирно. Можно сказать, расстались друзьями, но… уходя, я не мог отрешиться от мысли, что Ханнодзи почему-то была железобетонно уверена в том, что наших нерегулярных встреч раз в пару недель мне хватает.

Эгоцентризм?

Подумав еще немного, я понял, что девушка сдержала эмоции, не устроив скандал лишь потому, что я оказался «боссом» подпольного турнира. То есть, грубо говоря, чересчур полезным и известным знакомым, который еще может пригодиться в будущем… или тем, с кем лучше не играть в эти игры.

Разумно. Цинично. По-взрослому. Я рад. По сравнению с большинством моих одноклассников, давно уже слившихся в одну серую массу, окружающие меня люди, несмотря на возраст, весьма деятельны. Сложно в восемнадцать лет остаться ребенком, когда ты работаешь над собой в два раза больше и дольше, чем просто работает человек в Италии или Испании. Взрослый, сложившийся, серьезный. Просто за деньги. Одноклассники же еще дети, которым повеселиться куда важнее, чем думать о будущем. Что потом? Работа «белым воротничком» от заката до рассвета в лучшем из случаев? Зато пока дружба-караоке-тусовки? Сомнительный выбор.