— Ну хорошо, если ты хочешь, то пойдём.

— Вот и чудненько, только я съезжу домой переодеться.

— Может мне поехать с тобой?

— Спасибо, но нет, только не обижайся. Просто мама дома, а я не очень хочу, чтобы она видела тебя, вдруг ещё зглазит.

— Понял. Буду ждать тебя тут. Только не опаздывай.

— Спасибо за понимание тебе, — последовал поцелуй в щеку от меня.

Не очень хочется ехать домой. Ведь там самый мой главный враг-мама. Опять будет спрашивать куда я и с кем. Я не хочу ей говорить. Должно же быть у меня личное пространство. Помню, как один раз сказала ей, что пойду с подругой в клуб, так потом, когда случай приглянулся она мне это ответкой послала в нашей ссоре. Типо, что я шлюха, проститутка. По клубам шляюсь. Мне было очень обидно, что моя родная мама мне так говорит. Ну потом я с этой мыслью свыклась. И с тех самых пор перестала говорить куда я и с кем.

Тихо прошла в свою комнату. Рико и Чико были на моей кровати. Спали. Такие сладкие. Закрыла дверь на замок, чтобы мама не зашла.

— Адель, это ты? Ты что заперлась? Ты что совсем уже с ума сошла? — мама уже и сюда дошла. Ну никакого личного пространства.

— Да, сошла, довольна? Если даже сошла, тебе то что? — начала кричать я.

— Мне то всё равно, но психушка по тебе точно плачет.

— Какая ещё психушка? — удивилась я.

— Самая обычная, где тебя сделают нормальной, а то слишком разбушевалась

— Всё отстань от меня.

— Пока я сейчас отстану, но когда-нибудь время придёт, и я обязательно тебя туда засуну.

— НЕ СМОЖЕШЬ, — противилась я.

— СМОГУ, дорогая моя.

— Я не твоя дорогая.

Теперь тишина. Ушла. Фух.

Теперь я смогу переодеться. Волосы мне захотелось в пучок, не мешает и очень красиво. И чёрный костюм-юбка и сапожки. Теперь готова.

Мамы на горизонте не было и я с лёгкостью смогла уйти.

Вызвала такси. Потому что после клуба вряд ли захочу сесть за руль, а может останусь ночевать у Даниэля.

— Даниэль, ну давай быстрее. Кто из нас тут девушка, я или ты?

— Я уже иду. И тут я вижу он удивлён.

— Что такое?

— Ты просто очень красивая. Я всегда загадывал тебя.

— Это как?

— Ну на день рождения. Хотел, чтобы у меня в будущем была лучшая и красивая жена. И вот моё желание сбылось.

— Это же хорошо.

Даниэль подходит ко мне, берёт за руку и кружит меня, словно буря посреди поля, которая взялась не пойми откуда и уйдёт тоже не знай куда.

— Даниэль, а юбка не слишком короткая, ты же не будешь меня ревновать? — такой провокационный вопрос задала я Даниэлю.

— Нет, не короткая. И нет я не буду ревновать, но может чуть-чуть. Если я считаю тебя просто богиней красоты, то и другие также считают я уверен, и ты не переубедишь меня в этом.

— Оооокеееей, — просто согласилась я, но с каким лицом я согласилась с ним, вы должны были увидеть, жаль это не в ваших силах. Ладно, маленькая подсказка-с умилением.

В клубе было много народу. Все веселились, танцевали, кто-то пел.

— Даниэль, давай потанцуем.

— Давай.

Он берёт меня за талию двумя руками, я кладу руки на его плечи. Его руки такие холодные. Но я же тёплая, всё-таки у человека температура тела 36.6 градусов. Мои руки слегка дрожали, я это чувствовала. Впервые мы с Даниэлем танцуем вместе.

— Почему ты так смотришь на меня?

— А на кого мне ещё смотреть, здесь кроме нас никого нет, разве ты видишь здесь кого-нибудь кроме нас?

Я оглядываюсь и вижу толпу народов. Он сказал это специально, я поняла.

Телефонный звонок прерывает наш танец. Высвечивается на экране «МАМА чертик». Интересно, что ей нужно? Зачем она мне звонит? У меня начали трястись руки. О боже.

— Кто это? — спрашивает Даниэль, тоже слегка волнуясь.

— Мама…

Я снимаю трубку.

— Алло, слушаю тебя… — говорю я первой, так как мама никогда первой не начинает разговор, но это только со мной она так, а с остальными не так, я же особенная(типо).

— Слушай и запоминай. Папу задержала полиция, он в участке. Его могут посадить в тюрьму, ты должна что-нибудь сделать, живо домой.

Что? Тюрьма? Мой папочка. Нет. Нет. Этого не может быть.

— Адель, что случилось?

— Ддддданиэль, папу папу задержала полиция, помоги мне, — со слезами на глазах я просила Даниэля.

— Нет, Адель, мы не будем сейчас это делать. Тебе просто сейчас плохо, и ты хочешь отвлечься, — я отстраняюсь от неё. Знаю, что сейчас её разум запутан.

— Ты не хочешь меня? — она спрашивает.

— Адель, не веди себя, как ребёнок, — сгоряча говорю Аделине, знаю, что захочу потом отрезать свой язык и выкинуть его на съедение собакам. Но иногда она себя ведёт, как ребёнок, хотя Адель и есть ребёнок. Ей всего 22 года. Это мне уже целых 33 года. Я уже старичок.